Среди городского духовенства был священник, который стяжал особую славу своим красноречием. Это и был Кирилл. Простой священнослужитель, он замещал на великопостных чтениях епископа, подготавливая оглашенных к крещению. Наставления, которые, по счастью, дошли до нас, вполне оправдывают его репутацию. В 350 г., по смерти Максима, Кирилл с соблюдением всех формальностей и с согласия архиепископа принял иерусалимскую епархию.
В следующем, 351 году, 7 мая, в небе над Иерусалимом явилось сияющее знамение: все видевшие его различили очертания креста. Кирилл поспешил оповестить об этом императоpa. Казалось бы, такое событие нельзя не счесть добрым предвестием для нового епископа.
Однако незамедлительно воспоследовали раздоры между Кириллом и архиепископом кесарийским Акакием: вероятно, спор возник о старшинстве. Никейский собор обошел этот вопрос, явно не желая обострять ситуацию. Согласно историку Созомену, хлопот Акакию с нижестоящим епископом было вдосталь. Кирилл старался избавиться от такого главенства как несовместного с апостольской преемственностью иерусалимского престола. Акакий, в свою очередь, обвинял Кирилла в распродаже церковных сокровищ во время голода ради телесных нужд верующих. На сцене будто бы видели актрису, облаченную в ткань, подаренную Макарию Константином. Обвинение за версту отдавало клеветой.
ИЗГНАННИК
На самом же деле Акакий сошелся с арианами. Его весьма жаловали при дворе, и он воспользовался этим, чтобы созвать синод и сместить Кирилла. Тот не собирался отступать: он опротестовал решение, на его взгляд несправедливое, и подал жалобу. Тогда Акакий сам явился в Иерусалим с воинским отрядом, низверг епископа с престола и вооруженной рукою поставил во главе епархии арианина (357 г.). Кирилл был изгнан в том же году, что и собрат его Иларий Пиктавийский.
Епископ Иерусалимский нашел приют сначала в Антиохии, затем в Тарсе. Здешний епископ Сильваний, хотя и склонялся к арианству, но принял Кирилла и предоставил ему возможность священствовать и проповедовать. Проповеди снискали ему большую популярность.
но через несколько месяцев на Константинопольском соборе, где председательствовал Акакий, Кирилл снова был смещен. Подобно Афанасию, он воспользовался политикой императора Юлиана, чтобы вернуться к своей пастве в 362 г. На этом испытания для него отнюдь не кончились. При императоре Валенте он был снова изгнан: это. кстати, прямое подтверждение, что его считали непримиримым врагом арианства. Престол был возвращен ему лишь в 378 г.: его изгнание длилось одиннадцать лет. Константинопольский собор 381 г., участником которого он был, торжественно признал его законным епископом. Он мужественно и до конца претерпел гонения за истинную веру.
По возвращении ему пришлось вплотную столкнуться с тяжкими последствиями многолетнего разброда и шатаний. Григорий Нисский описывает тогдашний Иерусалим в чрезвычайно мрачных красках. «Нет такого нечестия, — пишет он в 378 г., — какое не являлось бы здесь во всем своем бесстыдстве. Непотребства, прелюбодеяния, кражи, идолопоклонство, отравления, клевета, убийства, — словом, нет такого зла, какое бы здесь не укоренилось».
Многим в этом городе, раздираемом враждой между арианами и сторонниками ортодоксии, казалось, что и сам Кирилл не вполне безгрешен. Годы спустя Иероним сообщает, что в монастырских обителях все еще бытуют самые несообразные сплетни об особе епископа. Его укоряли, будто он знался с полуарианами, хотя Константинопольский собор, вовсе не склонный к попустительству, утвердил, что «достопочтеннейший и благочестивейший Кирилл» «не жалел сил в борьбе с арианами».
Дело же, несомненно, состояло в том, что Кирилл, подобно Иларию, был человеком сдержанным и миролюбивым: в своей приверженности православию он был не настолько ретив, чтобы забывать долг милосердия и попечение о единстве. Самыми чистосердечными и мужественными на поверку оказываются вовсе не те, кто громче всех кричит.
Последние годы Кирилл посвятил заботам о восстановлении мира и единения, о восполнении урона, нанесенного лихолетьем. Он неустанно пекся о единстве веры. «Заблуждение многопревратно, — любил повторять он, — у истины же единственный облик». Он умер 18 марта 386 г. Из тридцати восьми лет своего иерусалимского епископства шестнадцать он провел в изгнании. В 1893 г. Лев XIII провозгласил его учителем Вселенской церкви.
Епископу Иерусалимскому выпало принять непосредственное участие в борьбе с арианством. По натуре он был скорее миротворцем; воителем его сделали обстоятельства. Проявив в распре с Акакием резкость и непримиримость, он не просто отрицал его право на старшинство, он защищал веру: ради нее и понадобилась твердость. Впрочем, и по складу своему он был скорее тверд и определенен, чем переменчив и гибок. Мужественный склад его души явственно сказался в проповедях. В них чувствуется бодрящее и живительное дыхание той веры, что создала Церковь апостолов и мучеников.
НАСТАВНИК
Лучше всего он нам известен как наставник по 24 поучениям, изъясняющим истины веры, а также учение о трех таинствах христианского посвящения: крещении, миропомазании и евхаристии. В них явлен живой образец тогдашнего религиозного воспитания. Наставления Кирилла помогают нам живо представить, какой была литургия в Иерусалиме IV века.
Большая часть поучений произнесена в храме Гроба Господня; некоторые — в церкви (ротонде) Воскресения. Подлинность пяти заключительных поучений, именуемых тайноводственными (они служат введением в смысл св. Таинств — крещения, миропомазания, причащения), оспаривается; на этот счет имеются вполне серьезные сомнения. Однако их разделяют далеко не все историки.
Наставления начинались в первый великопостный понедельник и читались ежедневно — за исключением, разумеется, субботы и воскресенья — до самого крещения. Изъяснялось Священное Писание, история искупления в ее важнейших эпизодах и апостольский Символ веры. В пасхальную ночь оглашенные принимали крещение и миропомазание и причащались. На пасхальной неделе наставления завершались разъяснением обрядов христианского посвящения (тайноводственное оглашение).
В начальных проповедях Кирилл разъясняет чающим принятия в лоно Церкви, какой решительный поворот их жизни, и бытовой и нравственной, означает обращение в христианство. Как и в первом христианском катехизисе (Didache), особое ударение делается именно на этой, нравственно–бытовой стороне обращения.
Четырнадцать следующих поучений комментируют Символ веры, причем особое внимание уделяется троичности Божества. На сей предмет Кирилл не ограничивается богословскими формулами об Отце, Сыне и Духе Святом, но замечательным образом пытается показать, как учение о троичности предопределяет всю жизнь христианина. Устремляясь к Отцу, мы приближаемся к тайне Богопознания, к Тому, кто соделал нас Своими сынами и дочерьми. Христос есть «наш Спаситель, разный для каждого, ибо каждый ищет в Нем себе надобного». Он — все для всех, и однакож неизменен, всегда таков, каков есть. «В Духе мы близимся к тайне Церкви, освящающей и сохраняющей». И жизнь верующего преображается: «Представьте себе жившего в потемках; и вдруг он узрел солнце, и взгляд его просветлел, и чего не видел раньше, ясно видит теперь. И так со всяким, кто удостоился воспринять Духа Святого: душа у него озаряется, и он видит превыше человеческого, что доселе было ему незаметно» («Поучения», 16, 16).
Пять заключительных проповедей содержат учение о таинствах христианского посвящения и разъяснение обрядов как уроков, преисполненных скрытого смысла. В воде, например, уясняется сила разрушительная и живительная. Епископ связывает всякое таинство с событиями и лицами Ветхого Завета, как то и было принято в поучениях IV века.
ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
Толкования Кирилла отличаются ясностью и прямотой. Несколько упрошенный язык и доверительный тон вполне пристали такого рода вступительным поучениям. Иногда появляется возвышенная интонация, слог становится изящным: Кирилл явно брал уроки ораторского искусства. Как правило, он пытается приобщить обыденное сознание к высоким истинам веры. «Не жди, пока ослепнешь, чтобы прибегнуть к врачу». Или: «Пусть будет откована душа ваша, пусть отверделое неверие рассыпется под ударами молота, металл очистится от окалины, ржа осыпется и останется чистое железо».