— Это не так.
— Так. И я был очень близок к этому.
— Почему же тогда остановился?
— Кто знает? Может, потому что было бы глупо убивать тебя сейчас, может, потому что не захотел. Не знаю. Но… — Он замолчал и повернул голову в сторону Араки.
— Но?
— Но на твоем месте я бы это не повторял. В следующий раз я не остановлюсь.
Раздалось шуршание едущей по гравию машины. Такси подъехало. За рулем был все тот же водитель, что вез их сюда. Себастьян встал с холодной земли и отряхнулся.
— Куда теперь? — Араки повторил за ним.
— По домам. Хватит на сегодня. Я устал.
Они сели в автомобиль и безмолвно двинулись обратно. Араки хотел нарушить молчанья, так давящего на него, но что сказать, он не знал. Чувство вины за срыв и неловкость от испуга не давали ему покоя. Он ерзал на заднем сиденье, то делая вид, что смотрит на дорогу, то раскрывая рот, чтобы что-то сказать, то тут же его закрывал и отворачивался. За этим наблюдал в зеркало заднего вида белобрысый и, чувствуя лишь неприязнь к его, как ему кажется, придурковатым действиям, демонстративно отвернулся к окну, не желая как-то снять напряжение со сложившейся ситуации. Не то чтобы он презирал его или чувствовал отвращение, скорее даже наоборот.
«Несмотря на страх, он так спокойно к этому отнесся и даже чувствует себя виноватым. Да и боялся он смерти, а не меня, по-видимому. Сейчас же сидит и не знает, как подступиться, словно новорожденный олененок пытается бегать, едва научившись стоять. Если подумать, это даже забавно, но, уж извини, у меня нет сил исправлять твое неуклюжее положение»
Он не знал, что именно его так вымотало, но сейчас ему хотелось только покоя. Он отвернулся к окну и почувствовал, что еще немного и задремлет: веки тяжелеют, по телу разливается слабость и почему-то так странно тепло на душе. Непонятно уснул он все-таки или же нет, вся дорога стерлась у него из памяти, очнулся он уже рядом с домом Араки. Высадив его, таксист довез и белобрысого до дома. Зайдя в квартиру, он наскоро разделся и упал на кровать.
В эту ночь впервые за всю его жизнь ему приснилась мать. Он, правда, не помнил ее лица, но он точно знал, что эта женщина — она. Белоснежные локоны, как и у него, развивались на слабом летнем ветерке. Кажется, это был август. Яркий солнечный свет невыносимо бил в глаза и жег кожу. Он, еще мальчик, осторожно держался за ее легкую шелковую юбку в пол и с опаской смотрел вокруг. Они стояли на большой вокзальной площади и ждали кого-то. Вокруг постоянно проносились шумные, вечно спешащие куда-то толпы, только они вдвоем стояли, не шелохнувшись, уже невесть сколько времени. То и дело его мать смотрела на часы на своем запястье и всматривалась в мимо проходящих людей.
— Мам, кого мы ждем?
— Того, кто какое-то время поживет с нами, — она сказала это с приятной теплой улыбкой.
— С нами?
— Да. Я надеюсь, вы с ней подружитесь.
— Она меня все равно не заметит.
— Заметит. Ты же не прозрачный, в конце концов.
— Я хуже, чем прозрачный. Меня будто вовсе не существует.
— Ну как же не существует. — Она наклонилась к нему и схватила за нос. Он недовольно нахмурился.
— Отпусти, — сказал он гнусавым голосом.
— Вот видишь. Ты существуешь. — Она игриво захохотала, отпустила его нос, и нежно прикоснувшись своей худой бледной рукой его затылка, прильнула к нему, дотронувшись до его лба своим лбом. Себ улыбнулся, ведь это было очень приятно.
В этот момент к ним подошла женщина возраста его матери с маленькой дочкой ровесницей ему. Матери сразу пустились в пустую болтовню, которую ему слушать было совсем неинтересно. От нечего делать он стал рассматривать девочку. Она была небольшого роста даже для ее возраста, одета в короткое платье с яркими и, по его мнению, некрасивыми узорами, переливающимися кислотно-яркими цветами, волосы ее были небрежно растрепаны, а на щеке была грязь. Но пусть вид был в целом какой-то неухоженный, она по-своему очаровывала. Длинные темные волосы необычно переливались красно-рыжим оттенком на солнце; чуть смуглая кожа казалась на вид бархатной без единого изъяна; ни царапинки, ни синяка, ни одного даже маленького шрама; и большие блестящие, как два рубина, глаза, пытливо рыскающие по округе в поисках чего-нибудь интересного. Побегав немного глазами, она непонимающе уставилась прямо на Себастьяна.