— Нет. — Последняя реплика заставила его ответить. — Нет, я не этого хочу! Я просто не могу этого хотеть!
— Хочешь. Это твои настоящие мысли. Ты можешь считать их неправильными и отвратительными, можешь не признавать их, но они — часть тебя. Они просто есть, и с этим ничего не поделаешь. Равно как и с тем, что рано или поздно я умру. Прими это.
— Нет! Их нет, не существует!
— Прими это, — он повторял эту фразу снова и снова, темнота начала сгущаться и, как и тогда, становиться твердой, душить его все сильнее с каждым повторением. — Прими это. Прими это. Прими это…
Этот мерзкий голос отдавался эхом в его голове. Он противился ему, старался выбросить его, заглушить, но ничего не помогало. Каждый звук, словно мельчайшие осколки стекла, проносился по его жилам, причиняя огромную, нестерпимую боль. Хиро взвыл.
— Хватит! Прекрати это! Не надо! Нет!
— Прими это. Прими это. Прими это…
«Убей меня. Убей меня. Убей меня…»
— Нет! Ни за что!
С каждым разом этот голос становился громче и все сильнее и сильнее резал слух, причиняя больше страданий. Ни рыдания, ни закрывание ушей не помогали заглушить этот голос, он будто звучал в его собственной голове.
— Хватит! Умоляю, хватит! Прекрати!
— Прими это. Прими это. Прими это…
Он понял, что как бы он ни просил, как бы ни умолял, это не закончится. Не выдержав этой пытки, сам не осознавая до конца, что делает, он схватил кружку, из которой пил чай, и запустил ей в сторону, где сидел отец. Хиро был в отчаянье и совсем не ожидал, что это поможет. Раздался дребезг, а после этого наступила столь желанная тишина. Хиро почувствовал несравнимое облегчение, которого не чувствовал никогда ранее, будто целая гора свалилась с его плеч. Он сделал глубокий вздох и отнял руки от лица, но стоило ему это сделать, как сердце его вновь бешено заколотилось.
Картина, развернувшаяся перед его глазами, была ужасна. Голова его отца лежала на столе, а под ней расползалось темно-красное пятно. Осколки кружки валялись беспорядочно неподалеку, отблескивая холодный серый свет.
«Что я наделал?! Господи! Нет, только не это!»
Раздался безумно громкий крик. Он сел на диване и схватился за голову. Его быстрое сбивчивое дыхание, яростно колотившееся сердце и холодный пот, струившийся небольшими ручейками, не давали ему прийти в себя, поэтому он не сразу понял, что проснулся.
На улице было светло, и в его сознание постепенно проникали звуки суетливого города, которые помогли очнуться от страшного сна. Дыхание медленно восстанавливалось, ритм сердца тоже приходил в норму.
«Все хорошо. Уже все хорошо»
«18»
Хиро потребовалось приличное количество времени, чтобы окончательно успокоиться и найти в себе силы подняться. После он побрел на кухню и, не желая думать о каких-либо приличиях, заглянул во все шкафчики в поисках чая.
Крепкий очень сладкий черный чай лучше любого кофе помогал ему собраться с мыслями и проснутся утром. И именно он сейчас был нужен ему сильнее всего. Порыскав по ящикам и шкафчикам, наконец, ему удалось найти пачку с изображением чайных листьев. Названия на пачке он прочесть не смог, так как написано оно было на незнакомом иностранном языке, но картинка не оставляла сомнений в том, что это был чай. Нетерпеливо он снял обертку с пачки и заварил чай в небольшом прозрачном чайничке. Как только он это сделал, вся кухня наполнилась бодрящим стойким ароматом.
Он сел на одну из табуреток за стеклянный столик, вплотную прижатый к панорамному окну, и поставил кружку свежезаваренного чая. От нее шел пар.
«Слишком горячо»
Хиро дожидался, пока чай немного остынет, дабы не обжечься, сделав глоток. Чтобы немного занять время этого ожидания, он уставился в окно. Оно выходило на ту небольшую аллею, где вчера его поднимал Себастьян. Это была та же аллея, по которой он ходил каждый день в школу. Он смотрел свысока за людьми, проходящими по ней. Сверху они казались маленькими и такими суетливыми, будто кучка муравьев. Он бесцельно наблюдал за ними, а настроение его под стать столь неласковой погоде было подавленное.