Мимо проскользнул Уизли – лицо его было украшено фурункулами.
— Эй, — Делия не смогла промолчать, и когда рыжий обернулся через плечо, Слизеринка насмешливо фыркнула: — Выглядишь лучше, чем обычно.
— Отстань, Блэк.
Уизли озабочен. Хмурит лоб.
— Ничего нового я от тебя не услышала, — скривилась. Покачала головой и направилась за удаляющейся в глубину зала спиной Нотта.
Паркинсон, Малфой, Монтегю, Блейз и сестры Гринграсс уже стояли около одного из столов с напитками, отведенных под Слизерин.
Малфой выглядел… неплохо. Белоснежный костюм и черная бабочка отлично сочетались, подчеркивая аристократическую бледность. Когда Делия подошла к столу, она готова была поклясться, что блондин на секунду замер, с открытым ртом разглядывая ее, но потом тут же опомнился и что–то шепнул Грэхему. Видимо, в преддверии праздника старые друзья все–таки помирились и теперь охотно разговаривали друг с другом. Однако Забини все так же демонстративно не обращал внимания на Малфоя – некогда лучшего друга. Сейчас же Блейз стоял и беседовал с сестрами Григрасс.
Когда девушка прошла мимо Гриффиндорцев, за их столиком повисла тишина. Сначала замолчал тараторивший что–то Фред, застывший с приоткрытым ртом и глядя в ее сторону. За ним – Гарри, который как раз посмеивался над какой–то непутевой шуточкой Джорджа, а следом и сам Джордж. Лица, выражающие полное изумление.
Поттер забыл, что сидит с ними за столом, потому что… забыл. И никогда, наверное, не вспомнит, что происходило в следующую, как минимум, минуту. Потому что девушка, замершая чуть поодаль их столика и что–то восторженно повествующая старосте Пуффендуя, не позволяла отвести от себя глаз.
Она была… Гарри при всем своем желании не мог подобрать вразумительного эпитета. Такого, который был бы понят и который мог бы… передавал бы то, что хотелось… черт, сказать. Соберись.
Но взгляд… взгляд приковался к ее тонким плечам. К прекрасным плечам. Тем самым плечам – которые–он–так–хорошо–помнил. Так хорошо, что стихло даже только что бушевавшее утробное волнение. Они были скрыты темно–синим кружевом, слегка угловаты, что давало невольную ассоциацию с распахнувшей свои крылья птицей. А спина… Мерлин, он не мог оторваться от ее так–сексуально–открытой спины. Хрупкую шею обхватывал воротник. Как отдельный предмет одежды. Два острых уголка покоились на выступающей линии ключиц, отливая в свете свечей. Огоньки из парящих над головами тыкв отсвечивали в камушках, усыпающих ткань, бросая легкие изумрудные блики на обнаженную, будто бы светящуюся матовым светом кожу. Ткань обхватывала ее грудь, обтекая талию и спускаясь прохладным шелком до самого пола. Внизу же за ней как будто длинным шлейфом тянулось серебристое марево, которое было, скорее всего, не материей даже, а просто подсвеченным воздухом.
Гарри медленно закрыл глаза, едва не разодрав себе веки взглядом, который будто по–прежнему был устремлен на нее. Он почти ликовал: это чудо достанется ему. И только ему. Он будет танцевать с ней. Мерлин, ему казалось, что от восторга он сейчас взлетит выше потолка. В следующее мгновение, словно издали, до него донесся голос Фреда:
— Твою мать, она так красива.
Твою мать. Ты прав, Фред. Просто: твою мать.
Он пропал. Он просто наглухо пропал. Выдерните его кто–нибудь.
Гарри повернул голову, глянув на близнецов. Те все еще, приоткрыв рот, следили, как к девушке протиснулась профессор МакГонагалл и что–то зашептала ей, указав рукой в сторону преподавательского стола.
— Мисс Блэк, спешу напомнить вам о давней традиции нашей школы, — заместитель директора строго смотрела на нее сквозь стекла очков в квадратной оправе. — Как префект Слизерина и… невероятно очаровательная девушка, вы просто обязаны подарить медленный танец декану своего факультета.
В голосе профессора Трансфигурации промелькнула тень надежды. Она кинула тревожный взгляд на своего коллегу, что невозмутимо восседал за учительским столом рядом с Дамблдором.
— Что? — брови Делии приподнялись от удивления. Она потерла переносицу, невесомо выдохнула. — Вы серьезно?
— Конечно, — нравоучительным тоном подтвердила она. — Перси Уизли так же…
— Простите, а профессор Снейп знает об этой традиции? — взгляд девушки невольно скользнул по преподавателю в наглухо закрытой черной мантии с бесконечной вереницей пуговиц. Она сглотнула и еле удержалась, чтобы не закатить глаза.
— Не волнуйтесь, ваш декан прекрасно танцует, — проигнорировав вопрос, добавила Минерва тоном, не допускающим возражений.
— Хорошо, профессор, — нехотя кивнула она, на ватных ногах развернулась и зашагала прочь.
Поттер удивленно вглядывался в удаляющуюся фигуру девушки. Переглянулся с Фредом, но тот лишь пожал плечами.
Тут же к ней подоспел Монтегю. И брал ее под руку. И вел обратно к Слизеринскому столу. Так, что вновь стало видно ее тонкую спину, не скрытую тканью. Черт. Зубы заскрипели.
Отвернись от нее и хватит глазеть. Потому что так ты ничем не отличаешься от половины болванов в этом зале. Доброй половины парней, которые вылизывали взглядом эту красивую девушку, что сейчас подходила к своим друзьям. Даже Малфой, черт подери. Даже хорек без стеснений разглядывал блондинку.
Она принимала у Монтегю бокал и, судя по порозовевшим щекам – комплименты.
— Мне нужно выпить, — Поттер заставил себя отвернуться, и от этого стало почти физически больно.
Он тут же напоролся на прямой взгляд Рона.
Кажется, понимающий. Кажется, даже сочувствующий. Гарри не отвел глаз. Просто взял стоящий перед ним бокал и выпил все содержимое почти залпом. Огневиски обожгло горло. Как они умудрились протащить алкоголь, он даже думать не хотел. Но это было так кстати, черт возьми.
А Лаванда Браун уже тараторила что–то сестрам Патил, не меньше удивленным, чем все остальные.
Через пару минут у входа появилась Ребекка Исмей в своем сногшибательном приталенном зеленом платье. И вот тут–то Рон поплыл… выпорхнул из–за Гриффиндорского стола под недоуменные взгляды к дверям, смущенно подловил брюнетку за руку и ушел во все тяжкие.
Поттер потер ладонями лицо. Пододвинул к Фреду пустой бокал. Тот только покачал головой.
— Нет, дружище. Лучше бы тебе не налегать на это дело.
— Уизли…
— Нам не нужны происшествия сегодня, ладно? — он нагнулся вперед, почти шипя на ухо Гарри. — И труп Монтегю тоже не нужен.
Поттер раздраженно выдохнул и прикрыл глаза. Однако в следующую секунду громогласный голос Дамблдора объявил о том, что празднование начинается, и что студентам время занять свои места. К девяти часам приедут «Ведуньи», и начнется концерт.
А пока тыквы, парящие под потолком, начали медленно тускнеть, делая свет более приглушенным. Взгляд нашарил Блэк, которая выделялась среди всех здесь. Она села за одним из тех столиков, что стояли ближе к возвышению в центре, видимо, чтобы поддерживать префектов и следить за программой. Нога на ногу. Изящная лодыжка, тонкий высокий каблук. Идеально. Правильная староста девочек. Не дай Мерлин что–то пойдет не так.
Гарри снова вздохнул и скрипнул зубами, когда заметил, как внезапно Монтегю, будто ненароком, кладет свой локоть на спинку стула Слизеринки. Тело напрягается против воли. Он почти готов наплевать на то, что происходит на сцене. Почти готов вскочить и вышвырнуть Грэхема из зала. Вышвырнуть и стереть его о стены в коридоре, как мел о камень.
За все время праздничных выступлений Монтегю прикоснулся к ней четырнадцать раз. За полтора часа. Гарри считал. Поттеру казалось, что он разорвется на части от ярости, наблюдая за этим.