***
Две недели спустя.
Она не могла поверить своим ушам. Беллатриса стояла за дверью спальни Тома, сжав кулаки до дрожи. Там, за гребанной деревянной дверью, она слышала правду, которую не хотела замечать всю свою жизнь. Том любил… не её! Холодные путы стягивали сердце в стальные оковы и легкие сводило при каждой попытке взддохнуть. Ей было больно. Чертовски больно, как тогда, много лет назад, когда те мужчины издевались над ней. Они её не любили, нет. Никто её не любил. Никогда. Никому не нужная и обреченная на одиночество… И даже её сестра! Проклятая Нарцисса, всегда такая хорошая, свет и лучик их семьи. Все друзья всегда были только её, всё внимание — её. И теперь Том… тожеты был только её. Беллатриса сжала зубы, сдерживая рвущийся наружу крик. Она хотела уничтожить её. Их всех, кто когда-то посмел поиграть с её чувствами. Звук выстрела за стеной отвлек её лишь на мгновение, когда она наконец осознала, что случилось. Его больше нет. И его удача, что он решил сбежать, как настоящий трусс, так и не признавшись ей в своём предательстве. Женщина смотрела в узкую щель двери и видела родную сестру, сжимавшую пистолет в дрожащей бледной ладони. По её лицу струились слезы, и она едва стояла. Слабачка впервые столкнулась со смертью лицом к лицу. Жестокая улыбка исказила лицо Лейстрендж, когда она наблюдала за страданиями сестры. Да, этот исход ей нравился. Пусть она страдает так же сильно, как страдала сама Беллатриса, слушая исповедь тома, посвященную другой. Этот подлец решил, что сможет играть их жизнями? Что сможет передать всё в руки сыну своей любимой? Наивный дурак! Ещё никогда Белла не проигрывала своих сражений. С тех самых пор, как Том оставил ей нож, Белла не оставляла противникам шанса выжить. И если напрямую убить противника она не могла, то делала это со спины. Том надеялся, что после такого обмана, она простит его? Продолжит служить Драко? Эта империя будет её. А чтобы Драко сдался… Она знала на какой рычаг стоит надавить. Дверь со скрипом закрылась до конца, когда Беллатриса повернула ручку замка. В её голове уже созрел план, а необходимый источник был на коротком поводке. Где там жила эта девчонка?
Глава 40. We Could Live Forever In Each Other's Faces
Время всегда было чем-то абстрактным. Даже несмотря на наличие часов на стене, размеренно отсчитывающих секунды жизни, время было неподвластным пониманию и весьма жестоким соперником. Оно текло так, как ему вздумается, и отмеряло моменты ровно настолько, насколько считало нужным. Драко всегда думал, что это его самый страшный и безжалостный враг. И за свои недолгие годы жизни он всё чаще убеждался в том, насколько был прав. Ветер подхватывал снежинки с надгробий, вихрем поднимая те в воздух, позволяя миллиардам зимних пылинок сверкать в лучах зимнего солнца. Толпа людей в чёрном редко оглядывалась на это зрелище. Им не нужны были красивые пейзажи или заставляющие замереть сердце моменты. Всё внимание было приковано к деревянному гробу, укрытому целым покрывалом из белых роз. Почти таких же белых, как и весь снег вокруг. Он захватил собой всё пространство, погружая мир в глубокий сон. И эти розы стали единственным моментом, наполненным отголосками жизни. Их аромат благоухал и укрывал гостей своим терпким куполом, словно отделив маленький участок земли от всего окружающего мира. Запах роз отрезал их от того жестокого времени, что так неустанно отмеряло время каждому. И в этот момент они все могли взять паузу, чтобы подумать. Драко крепче вцепился в рукоять зонта, под которым старался укрыться от резких порывов ветра. У него не было слёз. Уже давно он разучился плакать, забыл какого это, когда солёная влага сбегает по коже лица и срывается в пропасть. Как та, что разверзлась рядом с деревянным гробом. Могила смотрела на присутствующих своим мрачным чёрным глазом и словно шептала о том, что каждый из них уже одной ногой там, в глубине. В гостях на том свете и на полпути к преисподней. Малфой не сомневался, что это было именно так для всех присутствующих на этой церемонии. Все они — проклятые души, место для которых уготовано в аду. Отец за спиной крепко сжал его плечо, выражая свою поддержку, а Драко едва сдержал себя, чтобы не засмеяться. Плевать он на всё это хотел и на эту поддержку в том числе. Ничего уже невозможно исправить. Эта жизнь была практически обессмыслена теперь, когда лакированный гроб опускают в бездонную яму вместе со всеми цветами. Маленькие благоухающие кусочки жизни исчезали в земле, лишая их на шанс отсрочить неизбежное. С этого момента в его жизни нет места для чего-либо ещё, кроме мести.