телем внедорожник встречал её тёплым салоном и баночкой с ментоловой жвачкой, и они с Блейзом ехали к нему домой. Чтобы учиться совершенно не тем наукам, которые Грейнджер привыкла изучать. Искусство выживать теперь казалось самым верным и разумным выбором. Как правильно держать оружие, заряжать, в конце концов, как не повредить себе руку, если захочется сломать Малфою нос за всё, что он ей сказал. Блейз был терпеливым учителем, а Гермиона — трудолюбивым учеником. — Да… Но всё ещё не так хорошо, как хотелось бы, — Грейнджер вынула беруши и оставила те висеть на верёвочке, закреплённой на шее. — Брось, не будь придирчивой занудой. У тебя хорошо получается для человека, который никогда прежде не держал оружие в руках. Если бы ты тренировалась с детства, определённо могла бы надрать зад даже Драко! — посмеивался он, но сообразив, что ляпнул, тут же прикусил язык. — Прости. Я… Девушка только скривилась, покачав головой в знак своего безразличия, она по крайней мере старалась казаться такой, и отложила оружие на столик с осторожностью, словно бы оно могло откусить ей руку. Невзирая на всё: на силу обиды, страх или жажду отмщения, — она не стала относиться к оружию иначе. Всё ещё боялась выстрелов, а ощущая тяжесть пистолета в своей руке чувствовала ледяной холод, сжимающий сердце в тиски. Гермиона искренне надеялась, что все те знания, которыми делился с ней Блейз, ей никогда не пригодятся. — Как ты? — голос парня, который сразу перестал шутить, стоило лишь ощутить это гнетущее напряжение, излучаемое его ученицей, гулким эхом пронёсся по подвалу, выполняющему для них функцию стрельбища. — Не знаю. Я ничего не знаю, Блейз. Всё так… — она запнулась, словно подавилась воздухом. И как же хорошо это было ему знакомо. — Я понимаю. Широкая ладонь Забини ободряюще сжала её плечо, и Гермиона впервые за долгое время почувствовала это. Осознание, что такого удивительного было в дружбе Блейза и Драко, вдруг настигло её, когда от одного прикосновения парня ей вдруг стало… спокойнее? Удивительным образом, Забини словно был эмпатом наоборот, его чувство спокойствия и ощущение твёрдой почвы под ногами было заразительно. Блейз давно смирился с положением сил, он видел, как расположились шахматные фигуры на доске, принял правила игры и делал всё, чтобы просто выжить. Каждый его шаг — продуманное движение, выверенное до миллиметра, и пусть это производило иное впечатление, но он никогда бы не стал рисковать напрасно. Блейз знал допустимые ограничения и играл на самой грани. И сейчас Гермиона могла чувствовать его поддержку и некую безмолвную клятву, что он не позволит ей перейти эту грань. Словно страховка, он будет держать подальше от ошибки и подхватит, если что. В этом и заключалась та самая магия дружбы двоих, которую ей довелось испытать на себе только сейчас. Забини ловко забрал оружие со стола. Пара щелчков: проверить магазин с оставшимися пулями и поставить на предохранитель. Все действия были произведены за считанные секунды, выдавая истинное мастерство, но не делясь секретами мастера. Блейз спрятал пистолет обратно в ящик, из которого ранее его достал, а Гермиона поплелась к выходу. Он уже неоднократно предлагал ей взять оружие с собой. «Для безопасности», — как сам неоднократно отзывался, но девушка совершенно не видела сейчас на то причин. С исчезновения Драко её жизнь словно встала на паузу, погрузилась в бесконечный омут тишины и покоя, который теперь был сравним со смертью. А ведь так было всегда! Всегда до него. Страшно осознавать, что весомая часть твоей жизни была погружена в кому. Окружённая заботами о том, какой надо быть, чего стоит достигнуть, какую иллюстрацию своей судьбы показать людям, Гермиона никогда не слушала себя сама, равняясь на идеальные картинки. И тот пресловутый восходящий график жизни, который она рассматривала в самом начале, сейчас казался абсурдом. Не чем иным, как шуткой над собственными убеждениями. Жизнь не может быть восходящей. В ней есть взлёты и падения. И именно сейчас она чувствовала себя на самом дне глубокого колодца, уходя в минус координаты Y. — Хочешь остаться на ужин? Марта приготовила отличную вырезку сегодня, ты могла бы составить мне компанию. Они уже поднимались из подвала, и Гермионе не оставалось ничего, кроме как оглянуться на своего нового друга. В то, что они с Блейзом стали близкими друзьями, было сложно поверить, однако, это было той действительностью, что вселяла в каждого необходимую силу. — Спасибо, конечно. Но как-то нет аппетита. Да и возвращаться домой надо, — девушка взглянула на наручные часы, демонстрировавшие седьмой час вечера. Сегодня они припозднились, а был ведь выходной день! Джини однозначно устроит Гермионе выволочку, что она снова была непонятно где и совсем забыла про друзей. Однако, Грейнджер уже не могла чувствовать себя частью этого дружеского сообщества. Скорее, она наблюдала со стороны, откололась, изменилась, и для неё уже не было пути обратно в беззаботный студенческий мир. За плечами встало слишком много событий, которые не позволяли забыться. И общение с Блейзом Забини, который понимал и был таким же отшельником в мире ярких красок и впечатлений, стало единственной отдушиной. Блейз с какой-то неловкостью наблюдал за сборами подруги, явно размышляя о чём-то своём. Он раскачивался с пятки на носок, пожёвывая край губы в задумчивости, которую нельзя было увидеть на его лице слишком часто. Спрятав руки в задние карманы брюк, он словно нервничал, пытаясь понять, стоит ли ему продолжать своё предложение или оставить всё, как есть. — Я научился варить кофе, кстати, — всё же решился он подать голос, встречая удивлённый взгляд скромной улыбкой. — Может, хотя бы оценишь? Такой кофе ты ещё не пробовала. Новая страсть Забини, которую он решил в первую очередь перенять из обычной жизни, помимо его безграничной любви к огнестрелу, был кофе. А если точнее, то кофемашина и настоящее искусство бариста. Было ли это глупой затеей или он действительно загорелся идеей посвятить себя чему-то настолько земному — оставалось для Гермионы загадкой. Ведь до сих пор успехов в этом у Забини не наблюдалось. Стрелял он куда лучше, чем варил кофе. Однако подопытным в его экспериментах, причём принудительно-добровольного характера, становилась именно она. — Снова хочешь меня отравить? Забини мгновенно нахохлился в ответ на это утверждение. — Это было всего раз! Я честно тебе говорю, сейчас всё просто охрененно! Тот, кто позволял Забини смотреть на людей с такой мольбой, должен непременно гореть в адском котле. Потому что уже скоро Грейнджер сдалась под напором щенячьего взгляда и сейчас наблюдала за стараниями новоиспечённого и самопровозглашенного бариста, который усердно перемалывал кофейные зерна. — Ты купил себе кофемашину, но о существовании кофемолки не задумался? — Гермиона грустно усмехнулась, наблюдая за потугами итальянца. Вот уж действительно, страсть к хорошему кофе передаётся с генами! — Я сохраняю истинный аромат кофейных зёрен, — упрямо повторял Забини из раза в раз, и Грейнджер приходилось лишь терпеливо ждать. Когда дымящийся ароматом капучино опустился перед ней на стол, Гермиона не могла поверить глазам! Блейзу удалось сделать то, что ранее занимало добрых сорок минут, всего в течении десяти! Определённый успех. Восторженный вздох сорвался с губ, когда она попробовала напиток на вкус, на что Блейз только самодовольно хмыкнул, поведя бровью, как бы намекая: «я же говорил». — Туше, — Гермиона примирительно приподняла руки, демонстрируя свою оборонительную позицию. — Это определенно не похоже на то, что ты наливал раньше. Делаешь успехи. — Ты ещё не пробовала мой латте! — итальянец уже приготовился петь дифирамбы своим новым талантам, когда словесный поток прервал звонок телефона. — Прости, секунду… — Гермиона нахмурилась, вглядываясь в незнакомый номер, но всё же подняла трубку. — Слушаю… Блейз же продолжал попивать свой напиток, выставляя на стол пирожные из холодильника. Он не сразу заметил неладное. Вернее будет сказать, почувствовал: своим нутром ощутил, как атмосфера рядом разительно изменилась, словно отравляемая ядом, она давила на него сзади, заставляя кровь стыть в жилах. Было ли это шестое чувство, выдрессированное годами, или просто в нём уже проснулся настоящий экстрасенс, Блейз был готов поверить в любую чушь, которая бы оправдала его. Но ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать прикосновение той самой чёрной подружки, которая отнимала самых близких и дорогих. Он посмотрел на лицо Грейнджер, которое оставалось беспристрастным, но что-то в нём было не так. Тишина, отражавшаяся в мимике, была полной противоположностью молчаливого крика в глазах. — Гермиона? — когда та медленно положила телефон на стол, Блейз предпринял попытку вскрыть карты, ощущая себя сапёром, способного подорвать к чертям весь район из-за своей ошибки. Она сидела молча. Смотрела перед собой невидящим взглядом, словно уже была не здесь, не с ним, а в какой-то другой реальности. Румянец сошёл с веснушчатого лица, и только редко вздымающаяся грудная клетка да подрагивающие пальцы на керамической кружке выдавали всё ещё текущую в жилах жизнь. Девушка нервно сглотнула, а её мышцы будто атрофировались и перестали её слушаться, когда она пос