л ведь выходной день! Джини однозначно устроит Гермионе выволочку, что она снова была непонятно где и совсем забыла про друзей. Однако, Грейнджер уже не могла чувствовать себя частью этого дружеского сообщества. Скорее, она наблюдала со стороны, откололась, изменилась, и для неё уже не было пути обратно в беззаботный студенческий мир. За плечами встало слишком много событий, которые не позволяли забыться. И общение с Блейзом Забини, который понимал и был таким же отшельником в мире ярких красок и впечатлений, стало единственной отдушиной. Блейз с какой-то неловкостью наблюдал за сборами подруги, явно размышляя о чём-то своём. Он раскачивался с пятки на носок, пожёвывая край губы в задумчивости, которую нельзя было увидеть на его лице слишком часто. Спрятав руки в задние карманы брюк, он словно нервничал, пытаясь понять, стоит ли ему продолжать своё предложение или оставить всё, как есть. — Я научился варить кофе, кстати, — всё же решился он подать голос, встречая удивлённый взгляд скромной улыбкой. — Может, хотя бы оценишь? Такой кофе ты ещё не пробовала. Новая страсть Забини, которую он решил в первую очередь перенять из обычной жизни, помимо его безграничной любви к огнестрелу, был кофе. А если точнее, то кофемашина и настоящее искусство бариста. Было ли это глупой затеей или он действительно загорелся идеей посвятить себя чему-то настолько земному — оставалось для Гермионы загадкой. Ведь до сих пор успехов в этом у Забини не наблюдалось. Стрелял он куда лучше, чем варил кофе. Однако подопытным в его экспериментах, причём принудительно-добровольного характера, становилась именно она. — Снова хочешь меня отравить? Забини мгновенно нахохлился в ответ на это утверждение. — Это было всего раз! Я честно тебе говорю, сейчас всё просто охрененно! Тот, кто позволял Забини смотреть на людей с такой мольбой, должен непременно гореть в адском котле. Потому что уже скоро Грейнджер сдалась под напором щенячьего взгляда и сейчас наблюдала за стараниями новоиспечённого и самопровозглашенного бариста, который усердно перемалывал кофейные зерна. — Ты купил себе кофемашину, но о существовании кофемолки не задумался? — Гермиона грустно усмехнулась, наблюдая за потугами итальянца. Вот уж действительно, страсть к хорошему кофе передаётся с генами! — Я сохраняю истинный аромат кофейных зёрен, — упрямо повторял Забини из раза в раз, и Грейнджер приходилось лишь терпеливо ждать. Когда дымящийся ароматом капучино опустился перед ней на стол, Гермиона не могла поверить глазам! Блейзу удалось сделать то, что ранее занимало добрых сорок минут, всего в течении десяти! Определённый успех. Восторженный вздох сорвался с губ, когда она попробовала напиток на вкус, на что Блейз только самодовольно хмыкнул, поведя бровью, как бы намекая: «я же говорил». — Туше, — Гермиона примирительно приподняла руки, демонстрируя свою оборонительную позицию. — Это определенно не похоже на то, что ты наливал раньше. Делаешь успехи. — Ты ещё не пробовала мой латте! — итальянец уже приготовился петь дифирамбы своим новым талантам, когда словесный поток прервал звонок телефона. — Прости, секунду… — Гермиона нахмурилась, вглядываясь в незнакомый номер, но всё же подняла трубку. — Слушаю… Блейз же продолжал попивать свой напиток, выставляя на стол пирожные из холодильника. Он не сразу заметил неладное. Вернее будет сказать, почувствовал: своим нутром ощутил, как атмосфера рядом разительно изменилась, словно отравляемая ядом, она давила на него сзади, заставляя кровь стыть в жилах. Было ли это шестое чувство, выдрессированное годами, или просто в нём уже проснулся настоящий экстрасенс, Блейз был готов поверить в любую чушь, которая бы оправдала его. Но ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать прикосновение той самой чёрной подружки, которая отнимала самых близких и дорогих. Он посмотрел на лицо Грейнджер, которое оставалось беспристрастным, но что-то в нём было не так. Тишина, отражавшаяся в мимике, была полной противоположностью молчаливого крика в глазах. — Гермиона? — когда та медленно положила телефон на стол, Блейз предпринял попытку вскрыть карты, ощущая себя сапёром, способного подорвать к чертям весь район из-за своей ошибки. Она сидела молча. Смотрела перед собой невидящим взглядом, словно уже была не здесь, не с ним, а в какой-то другой реальности. Румянец сошёл с веснушчатого лица, и только редко вздымающаяся грудная клетка да подрагивающие пальцы на керамической кружке выдавали всё ещё текущую в жилах жизнь. Девушка нервно сглотнула, а её мышцы будто атрофировались и перестали её слушаться, когда она постаралась что-то сказать. Но даже это действие ей далось не с первого раза, словно голос её покинул. — Отец… мёртв. Ему не сразу удалось понять, о ком она говорит, Блейз даже забыл на это мгновение, что мистер Грейнджер сидел в тюрьме! Настолько эта тема была табу в переговорах с Грейнджер. Но сейчас она точно потеряла остатки жизни сама. И осознание великой потери говорило за себя громче всяких слов. — Звонили из колонии. Просят приехать на опознание, — негромко произнесла она, но на лице не дрогнула ни одна мышца, Гермиона сохраняла своё хладнокровие из последних сил, стараясь дышать ровно. На минуту это напомнило ситуацию, когда она услышала признание отца. Снова чёрное и ледяное болото разверзло свою замёрзшую пасть, надеясь проглотить её с головой. Но в этот раз Гермиона сдержалась, оставаясь на плаву. Да, больно, чертовски больно осознавать, что последние слова, сказанные отцу в лицо, были проклятиями. Но также она понимала, что сейчас не может себе позволить быть слабой. Не на кого надеяться: мама была в Америке, Драко исчез, а вешать ответственность за себя на Блейза или Джини — последнее дело. На такое она пойдёт, если только окончательно сломается. А сейчас она ещё на плаву, все ещё дышит и слышит биение собственного сердца. — Прости, мне нужно ехать, — девушка спрыгнула с высокого барного стула, и стараясь не выдавать своего пограничного состояния, двинулась к выходу. — Подожди. Я отвезу тебя. — Блейз, ты не обязан… — начала было она, но выросший словно из-под земли итальянец, пригрозил ей пальцем перед самым носом. — Нет, обязан, Гермиона. И даже не вздумай отнекиваться. Мы же друзья! Если дерьмо случается, мы разгребаем его вместе. Подожди меня, я только ключи возьму. Если что, в ванной есть успокоительные. — Я в порядке, — отнекивалась Грейнджер, но всё же осталась ждать на месте.