Они сидели в общем кафетерии, Джинни уже наяривала во всю кусок шоколадного торта, запивая тот сладким чаем, в то время как Гермиона с хмурым и отрешённым видом ковыряла вилкой тирамису, так и не притронувшись к своему американо. Она всё прокручивала в голове этот инцидент, пытаясь понять, где так наложала по жизни, что самый отвратительный и несносный человек на её идеальной памяти повстречался ей вновь? И это не какая-то одноразовая встреча, которую, Гермиона уверена, она смогла бы пережить без всяких последствий, здесь она училась с ним на одном потоке, и, по всей видимости, Малфой узнал её без проблем. Впрочем, она тоже его хорошо запомнила… девушка тут же взвизгнула и запутала пальцы в своих волосах, тем самым растрепав тщательно собранные в хвост с утра кудри. Эмоции, что стремились наружу просто рвали её на части, и это были отнюдь не положительные чувства: паника, страх, жалость к самой себе и желание схорониться где-то под плинтусом, чтобы никто не видел и не слышал! Гермиона не знала, как ей быть. — Не расстраивайся, Гермиона. Он же просто богатенький придурок. Все знают, что Малфой тот ещё скользкий слизняк. Удивительно, что он вообще тебя поймал, — Джинни говорила об этом так спокойно, тщательно слизывая шоколад с ложки, отчего её синие глаза съехались в кучу. Грейнджер тяжело выдохнула и выглянула из-под выбившихся кудрей, что спадали на лицо, в отчаянии смотря на подругу. Если бы она сейчас так не убивалась о том, какая кара небесная рухнула на её буйную головушку, то непременно бы посмеялась с вида рыжей, потому что так старательно облизывать ложку могла только она, умудряясь при этом выглядеть словно пятилетняя девочка. — Что? Ты его знаешь? Уизли отложила ложку, делая большой глоток чая и только безразлично пожала плечами: — Его все знают. Мои родители сотрудничают с его предками, поставляют продукты в их сеть ресторанов и отелей. Малфои известны, как крупные магнаты, их прародители что-то невероятное сделали при дворе ещё несколько веков назад: титулы, одни из лучших земель, собственный бизнес — он просто родился с золотой ложкой во рту! Сейчас Малфои управляют первоклассной сетью гостиниц и ресторанов, а его отец — Люциус, — развил бизнес до международного уровня. С ними все в деловых отношениях, но ближе связываться не хотят, — Джиневра посмотрела на измученный тирамису, и Гермиона поняла все без слов, просто придвинув сладость к подруге. Что ж, это можно считать платой за информацию. — Тогда не удивительно, что он такой избалованный и несносный, — недовольно пробурчала девушка, невольно касаясь своих зубов. Этот гадёныш снова это сделал, назвал её бобром, как в тот самый первый день в школе. Второй раз таких унижений Гермиона просто не могла пережить! Как и многие, в детстве девушка не отличалась модельным параметрами: невысокая, в больших очках из-за плохого зрения, с длинными кривыми зубами, из-за которых ей доставалось больше всего, и с всегда растрёпанными пышными кудрями. Тогда Гермиона выглядела настолько нелепо, что старалась похоронить свои детские фотографии, желательно под деревом на заднем дворе летнего дома в Уилшире, но удалось их спрятать только в коробку и запихнуть ту на самую верхнюю полку в шкафу. Конечно, со временем многое удалось исправить: вместо очков появились линзы, зубы спасли брекеты, а на помощь спутанным кудрям пришли кондиционеры и правильные стрижки. Если сейчас сравнить её с фотографией той десятилетней девочки, то ничего общего найти будет невозможно, разве что слишком твёрдый взгляд тёмных глаз и упрямо сжатые губы. Гермиона изменилась полностью! И была очень удивлена, что Малфой смог её узнать. — А вот то, что вы оба знакомы, меня удивило. Ты же говорила, что твои родители не из элиты, — Джинни уже собрала остатки сладости со стеклянных стенок мисочки, даже не одарив подругу взглядом. Гермиона мысленно поставила себе галочку: прятать сладости в комнате подальше с видных мест, чтобы те незапланированно не исчезали в её отсутствие. — Да... это, мы были в младшей школе в одном классе. Но это продлилось недолго. Гермиона отхлебнула свой американо, наконец-то вспомнив о его существовании, и тут же поморщилась от кислоты, что осела на языке. Кофе непростительно сильно остыл. А холодный кофе, по её скромному мнению, настоящая порнография. Поэтому она просто оставила тот на подносе и стала собираться. — Поторопись. Не хватало опоздать ещё второй раз.