— Ты не спишь.
Девушка вздрогнула от этого шёпота. Последним, что она ожидала увидеть или услышать, был он. Сжав в руке оправу до боли, Гермиона поторопилась надеть очки, чтобы наконец-то чётко рассмотреть человека перед собой. И ком встал поперёк горла, когда Грейнджер встретилась взглядом с его глазами.
— Драко, — это было скорее безвольным и беспомощным хрипом, чем констатацией факта. Но Гермиона тут же почувствовала, как влага выступила на глазах, и ей снова стало плохо видно своего «гостя». — Что ты…
— Блейз сказал, что сегодня его смена дежурить. Пришёл убедиться, что ты в порядке.
Гермиона моргнула, пытаясь избавиться от редких слёз. Она слышала, как Драко со скрежетом подвинул кресло к кровати и сел в него. Её сердце сжалось от нового укола боли, что она смогла испытать, услышав лишь одну эту фразу. Убедиться? Блейз сказал? Они общались?! Драко, словно прочитавший все эти вопросы по её лицу, тяжело вздохнул и растёр уставшее лицо ладонями, взъерошивая волосы.
— Мы разорвали нашу связь, остался только один канал для экстренных ситуаций. На случай, если… — его голос дрогнул и сорвался, заставив резко замолчать. Гермиона же терпеливо ждала продолжения. — Если я должен буду вмешаться.
Желудок от чего-то свело ноющей болью:
— Вмешаться? — девушка нервно сглотнула и вцепилась в покрывало.
Гермиона окончательно почувствовала себя запутавшейся и заблудившейся в той темноте, куда раньше упала. Был ли кто-то с ней рядом? Можно ли было кому-то доверять и верить? Могла ли она теперь вообще испытывать такое чувство, как вера в слова, в чувства, в дружбу и намерения.
— Ты… следил за мной?
Драко слабо улыбнулся, горестно и криво — как он улыбался всегда.
Гермиона сразу смогла вспомнить те вечера, что они провели вместе накануне Рождества. И задалась вопросом о том, видела ли она когда-либо его настоящую открытую улыбку? А не эту искривлённую усмешку. По всей видимости, нет.
— Не совсем, — хмыкнул парень, заламывая пальцы на руках нервным движением. — На самом деле я рассчитывал, что после всего, что наговорил тебе, ты возненавидишь меня настолько, что тебе хватит ума забыть обо всём и прекратить размышлять о тех вопросах, что ещё оставались. Но ты начала сходиться с Блейзом, ещё и упросила научить его тебя стрелять и драться. Ты чем вообще думала?! — возмущение и ужас в его голосе не были поддельными. Малфой уткнулся лицом в свои ладони и согнулся в кресле, слишком низком для него, отчего его острые колени почти достали до ушей. Это было бы даже забавно, если бы не обстоятельства и участники этого странного ночного диалога.
— Зачем ты пришёл? У меня есть люди, которые позаботятся обо мне.
Тишину, что повисла в этот момент, можно было резать ножом. В груди что- то ныло, и слова, те самые, озвученные ранее, выкрикнутые в лицо и похороненные на задворках памяти, сейчас воскресли с новой силой и начали тянуть за собой. Топить в том отчаянии, что несли с собой, заполняя лёгкие разъедающим токсином. Гермиона помнила, как тонуть, но никогда даже представить себе не могла, что боль от утопления в эмоциях может быть в разы больше.
— Я не знаю, — голос Драко был едва различим в давящей тишине. Словно отголосок прошлого, забытого, оставленного. — Это всё моя вина. Я не должен был сближаться с тобой. Даже, если бы ты знала все ответы на те вопросы, я не должен был… И я знал, но всё равно впустил тебя в тот мир, где тебе не место.
Взгляд его серых глаз стал бегать по комнате из стороны в сторону.
Казалось, что Малфоя настигло безумие. Обманчивое чувство, когда внутренние метания находят своё отражение в собственном теле. Драко напрягся всем телом, сжался. Гермиона с удивлением для себя услышала тихий всхлип.
— Ты плачешь?
Парень тут же замешкался, стерев одним движением улики с лица, и встал во весь рост, снова выдавливая из себя улыбку.
— Я знаю, что не в моём положении просить о подобном. Не после всего, что произошло. Но я пришёл взять с тебя обещание.
Он снова оказался рядом. Гермиона завороженно наблюдала, как Драко наклоняется к ней, всё ближе и ближе, пока их лица не оказались запретно близко. Дыхание обдало запахом его парфюма с примесью сигарет. Видимо, Малфой стал безбожно курить, если этот запах словно въелся в его кожу. И Грейнджер его не винила. Теперь нет. Она понимала, чувствовала нутром, как ему хреново и как сложно было даже просто прийти сюда. Она боялась отвести глаза. После своего кошмара, даже это мгновение казалось сном. Она молчала и ждала продолжения.
Драко обвёл взглядом её лицо, очерчивая каждую деталь и цепляясь за каждый порез и ссадину. Глубоко в груди его сердце отдавалось гулкой болью. Как под толщей ледяной воды, он пытался его морозить. Но, увы. Эта девушка, его Грейнджер, стала его солнцем, его волей и погибелью в одном лице. И даже сейчас явившись к ней в палату он рисковал всем.