— Прости, — это всё, что она могла сейчас сказать.
Повернувшись в таких тёплых объятиях, Гермиона поддалась слабости и обняла подругу в ответ. Их руки напряглись, словно передавая и впитывая в себя все те переживания и боль, что им довелось испытать за тот месяц, пока Грейнджер была в госпитале. Тела задрожали от переизбытка эмоций, но на удивление, где-то глубоко внутри зародилось приятное и умиротворяющее чувство, что они дома. Раскладывая вещи по местам, весь вечер девушки проболтали. Джинни решила поделиться всеми новостями о произошедшем в кампусе, о плохом и о хорошем, пока Гермиона лежала на больничной койке. Было так отрадно снова слушать её бодрый, щебечущий голос, пусть это и было слишком громко. Но, вероятнее всего, только побывав на грани между жизнью и смертью, начинаешь поистине ценить такие моменты, дорожить близкими людьми, а главное, начинаешь игнорировать их мелкие недостатки. Гермиона с улыбкой слушала подругу, пока та помогала ей с сортировкой вещей в шкафу. Джинни так увлеклась своими историями, что, когда её руки добрались до пакетов с дорогой одеждой, она не сразу сообразила, что складывает.
— Это ещё что такое? — девушка развернула то самое золотистое платье, в котором Гермиона встретила рождество в компании Малфоя и приложила к себе. Сердце ухнуло и опустилось куда-то в область пяток, а после подскочило к глотке. Гермиона уставилась на наряд, словно на призрака, как на тот самый образ сумасшедшей женщины, что терзала её. И заметив эту перемену настроения, Уизли тут же скомкала вещь и спрятала себе за спину. — Забудь. Не думай о нём. Я вообще всё это выкину. Не место всем этим подачкам в твоем шкафу. Лучше избавиться, — затараторила она, пытаясь быстрее загрести все дорогущие вещи в кучу и спрятать. Но оказавшаяся рядом Гермиона перехватила её руку.
— Не надо. Я… в порядке. Просто воспоминания накатили, — подхватив край платья в одном из пакетов, Гермиона вытащила его дрожащей рукой, перебирая в пальцах нежную ткань. Тогда она была почти счастлива, пусть и злилась на Драко, но его мама, Нарцисса, была потрясающей женщиной; настоящим ангелом во плоти, который смог усмирить и излечить её бунтующий разум. И это был её подарок в первую очередь, а поэтому избавляться от него сейчас Гермионе показалось кощунством.
— Это подарок от его мамы. Она позаботилась обо мне после того, как отца арестовали. Она… думаю, что она хотела как-то меня поддержать. Гермиона снова приложила платье к себе. Восхитительный цвет и крой, который идеально подчёркивал её фигуру. Но смотря на себя в эту минуту, девушка прекрасно понимала, что больше такие вещи ей носить нельзя.
Покрытые медленно и с трудом заживающими рубцами от плеч до кистей руки ярко контрастировали с её бледноватой оливковой кожей, что только сильнее подчёркивалось на фоне столь роскошного наряда. Впредь утонченные платья — не её формат. Внутри что-то предательски кольнуло и сделало кульбит. — Возможно, будет лучше отдать эти вещи на благотворительность. Ты говорила, что Флёр занимается поддержанием малоимущих семей?
Джинни тут же закивала головой.
— Да, она в основном оказывает поддержку матерям одиночкам во Франции, но хотела расширить это направление.
— Тогда отдай это ей, пожалуйста. Думаю, она сможет найти сбыт этим вещам, чтобы выручить средства. Оставлю только это, — Гермиона резко наклонилась, доставая из пакета носки с теми забавными оленями, которые в пакет подложила миссис Малфой в качестве подарка. Они были милыми, и девушке очень хотелось оставить хоть что-то в качестве напоминания. Но каково же было её удивление, когда за носками из пакета потянулся шарф. Надпись «The Bluebird», деликатно вышитая гладью на тон светлее самой ткани, возвращая её назад. Как нить времени и судьбы, этот шарф провёл Гермиону через недра её памяти, и, неожиданно для самой себя, девушка поняла, что не может от него избавиться. — Это тоже оставлю. Остальное можешь забрать.
Она уже не слышала вопросов в свой адрес. Отвернувшись от подруги, Гермиона заботливо сложила шарф и отступила к окну, возлагая тот на подоконник. От него уже не веяло ароматом парфюма, не было ни единого напоминания о прежнем хозяине, кроме тех мутнеющих образов, запечатлённых в архивах памяти. О хозяине, который ушёл, оставив её в неведении, принял решение, что она слишком слаба для его мира. Возможно, он был прав. А может быть, ошибся. Гермиона теперь не хотела его судить. Она приняла решение Драко и не стала искать попыток восстановить свою сим-карту или найти записную книжку с когда-то небрежно записанным номером на всякий случай… ей хотелось верить, что однажды он заявится на порог её комнаты и снова предъявит требование вернуть его вещь. Девушка грустно улыбнулась своим наивным мыслям. Но если не верить в лучшее, то как тогда жить?