Почистившись, он вдруг засмеялся. С этим путешествием в юность он стал вести себя как дурак, словно утратил разум. Кто его потянул шастать по грязи. Он что, не знает нынешние края?
Завалин постучал туфлями о дорожку, отбивая оставшуюся грязь. Поглядел на общежитие. В это крыло здания он захаживал редко. Как-то получалось, что все его интересы были замкнуты на противоположенной, левой половине. Там он жил, там были его знакомые и друзья.
Сергей Александрович еще раз посмотрел на светящиеся окна и неспешно направился дальше, чтобы посмотреть на свое бывшее жилье.
- Эй, мужик! – грубо позвала его ломающимся баском стоящая у выхода фигура. Он проходил мимо входной двери в общежитие и там, конечно, кто-то был.
Ничего не меняется, - почти ностальгически подумал он. И цвет тот же у двери и пьянь у входа та же, норовящая похулиганить и погоняться за девчонками. И зачастую не потому, что сволочи, а так, от излишней энергии и ничегонеделания, помноженной на количество выпитого. Деревенские парни, приехавшие учиться в училища или просто подработать, были не прочь поухаживать за такими же деревенскими девчонками, наполнившими общежитие. Для храбрости они принимали энное количество грамм и, пошатываясь, шли «в гости».
Он с любопытством посмотрел на парня. В сумерках его было плохо видно. Но кажется, лет семнадцать – восемнадцать. Понятно – в этом году окончил школу, родители отправили учиться дальше и он загулял. Подростки хмелеют от внезапно появившейся свободы, нередко переводя это все в пиво и водку.
К счастью, он миновал этот рискованный этап в жизни без потерь. Иначе, что ожидало его в будущем? Он видел таких ребят – спившихся, потерявших в жизни все, кроме тяги к спиртному. Среди них были замечательные парни.
Сергей Александрович постарался вырваться из кольца невеселых воспоминаний. Увидел прижавшуюся к стене девичью фигуру. Пригляделся – прелестная девчонка, наверняка первого курса. Понятно, парень хочет показать себя перед подружкой.
На этот раз у него ничего не получится.
- Ну ты, …, - быстро вышел из себя парень, не видя никакой реакции со стороны прохожего, - дядька, сволочь, чмо, чо ты тут ходишь, мне мешаешь.
Громко матерясь, парнишка рванулся к Завалину. Он разглядел его поблизости. Как и оказалось, он был пьяным диверсантом лет восемнадцати.
До Сергея Александровича наивный пацан не добежал метра два. Телохранители, бесшумно двигавшиеся позади, подскочили, скрутили дурака и, быстро наградив несколькими тумаками, повалили в грязь. Парень скрючился, подвывая. Ведь удары были из такого разряда, которые, попадая по потаенным местам тела, заставляют человека корчиться от боли, не оставляя следов.
А Сергей Александрович даже не обратил на летящую на него темную массу. Служба безопасности обходится ему в год двадцать с лишним миллионов зеленых и если она не сможет остановить хулигана, значит, он неудачно вложил деньги. Его уже не интересовал пьяница. Мало ли таких бродит по улицам.
- Не бейте его, пожалуйста, - попросила отлепившая от стены фигура тоненьким девичьим голосом.
Завалин усмехнулся. Она думает, что это группа дружинников? Сейчас, только, курс валют узнают и примутся учить этого дуболома.
Завалин поднял голову и посмотрел на окно. Хозяев комнаты не было дома и окно темнело. Вот там, на втором этаже, в комнате номер двести семь, он жил три с половиной года.
Три с половиной, а прошло как один день. Счастливое было время, яркое, солнечное.
Их окно одно из немногих почему-то выходило на крошечный балкон. Когда-то на нем проросло дерево. Настоящее. Правда, только метр с небольшим в высоту, но все-таки. У него были небольшие листья, которые летом шелестели под напором ветра, создавая ощущение, будто ты в лесу.
Когда они уехали после окончания института из своей комнаты, дерево замерзло, его через несколько лет срубили и выбросили.
Первые полтора года он жил в другой комнате, окно которой выходили на противоположную сторону. Завалин хотел обогнуть здание, чтобы увидеть его и воскресить еще один кусок воспоминания.
Но его взгляд, как он ни сопротивлялся, скользнул вверх, на третий этаж, где жили одни девчонки.
А там… У него перевело дыхание, когда он увидел в заветном окне свет. В ее окне. Окно, в которое он так любил смотреть в годы студенчества, представляя лицо лапушки. Затем она съехала оттуда, но он все равно смотрел.
Эх, если бы вернуть тридцать лет назад, чтобы снова познакомиться с ней. Катя-Катенька. Девушка мечты, мечтой оставшейся.
Сергей Александрович наконец оглянулся на девчоночьи крики и жалобное поскуливание парня и махнул рукой, давая понять телохранителям, что совсем не интересуется хулиганом и того отпустили.