Девчонка, сидя к нему лицом, но прикрывшись книгой, явственно захихикала. Лица ее он не видел, но плечи явственно потрагивали в такт.
Рассерженный Сергей был очень неудачным объектом для насмешек. Недолго думая, он взял ее шею в захват и несколькими широкими мазками украсил показавшееся из-за книги лицо.
Девчонка, как котенок, когда его схватят за голову, упиралась всеми четырьмя конечностями. И когда Сергей ее отпустил, само собой разумеется, полетела в то направление, куда и хотела. Читальный зал наполнился треском двигаемых стульев и столов.
Сергей молитвенно сложил руки на груди, как благочестивый католический кюре. Девушка, приземлившись на пол, и увидев издевающегося Завалина, швырнула в него учебник.
Ему даже не пришлось уворачиваться. Дряхлый переплет не выдержал и разрушился. Учебник, как старинная шрапнель, вдруг развалился, полетев в него причудливым бумажным облаком.
До Сергея долетело несколько кружащихся страничек, которые он перехватил, затем подошел к лежащей девушке и, встав на колено, церемонно передал девушке.
Это было ничем не прикрытое хамство и издевательство, но девушка, в оцепенении взяв странички, ничего не заметила. В отчаянии она сказала:
- Мне же надо его в понедельник отдавать, я у Светки на неделю взяла.
Она была столь прекрасна в своем девичьем отчаянии, что Сережа не выдержал и растаял. Сергей Александрович и сейчас, смакуя, с ностальгией представлял ее очаровательное лицо, в отчаянии глядящее на разлетевшийся по читальному залу учебник.
Какой мужчина мог удержаться от попадания в плен очаровательной девице? Уж, разумеется, не Сергей. Он деловито принялся собирать листки, попутно сортируя их по содержанию. Девушка похныкала еще немного, а потом спохватилась и начала помогать.
Когда пухлая горка оказалась на столе, а разбросанных листочков больше не оказалось, он деловито сказал:
- Кажется, все. Теперь надо сдать в переплет и будет это стоить рублей пять.
Пять рублей по тем временам было большой суммой, на которую можно было, если постараться, прожить неделю. С другой стороны, не та сумма, из-за которой следовало повеситься. Простая, не повышенная стипендия была пятьдесят рублей.
Поэтому, когда лицо студентки осветилось пугливой радостью – с деньгами она явно уже простилась – это было наименьшей потерей, Сергей небрежно сказал:
- Завтра я сдам ее в переплет – здесь есть неподалеку мастерская. Только не вздумай ко мне бегать с пятеркой.
Судя по осторожно дернувшемуся лицу, она так и хотела сделать.
- За все про все с тебя будет сходить со мной в кино.
Она покраснела от нечаянной радости и заулыбалась. Ее, пигалицу-первокурсницу приглашает в кино мечта многих девчонок. Девушка едва не закричала от радости, но тут же привела себя в порядок.
- Ну не знаю, - сказала она, как бы колеблясь, - у нас скоро коллоквиум по древнему миру, времени совсем нет.
Сергей демонстративно оценивающе посмотрел на горку бумаги, которая раньше именовалась учебником, и сказал:
- Ну как хочешь.
Куда ей, пусть городской, но все же совсем еще зеленой девчонке, спорить с записным ловеласом, каким он тогда был. Она мгновенно растеряла остатки девичьей гордости:
- Я… я согласна, Сережа.
И напугал ее уже совсем не учебник, - со Светкой она бы как-нибудь договорилась, а опасение потерять свидание.
Она испугано взмахнула ресницами.
- Как хоть тебя звать, - девица-краса? – правильно понял ее Сергей и от того покровительственно спросил.
- Катя, - тихо ответила она, - Катя Туманова.
- Что ж, Катя-Катерина, будем считать наш инцидент исчерпанным, - подытожил Сергей.
Так они и познакомились. Его покровительственный тон быстро перерос в заинтересованно - деловой, когда оказалось, что она умеет писать пером.
- Свет мой, Катенька, красная девица, тебя мне прислал Бог! – торжественно произнес он, еще не представляя, как угадал, когда она скромно призналась, что может написать ему объявление.
Катя прыснула и показала ему язык.
- Не богохульствуй, дочь моя, - торжественно произнес он, как протопоп на проповеди, - ибо кто мы, а кто Он, - он возвел взгляд к потолку и перешел к деловой части:
- Вот текст, вот перо и тушь. Только, - он не смог не съязвить – такой уж у него был характер, - вначале сходи, умойся, грязнуля.
Она снова показала ему язык и сбегала умыться.
Катя Туманова оказалась способной не только написать и отредактировать тексты-лозунги. Автору – то есть Сергею Завалину – пришлось пережить несколько неприятных секунд под огнем критики. Впрочем, в годы перестройки критика перестала быть всесильной, в чем Катя вскоре убедилась. Взвизгнув, она вцепилась за его шею после того, как он подхватил ее на руки.