Два мощных двигатели ревели, наверное, на полгорода, будя население, и вскоре джип Виктора предупреждающе засигналил. Дальше Виктор собирался идти пешком. Саша посмотрел на часы – четыре тридцать Москвы. Должен успеть. Осталось последние тридцать минут до истечения срока, назначенного шефом. Но, судя по джипиэресу, до цели пара небольших улиц – метров пятьсот не больше.
Подхватив пакет и роскошный букет, Виктор рванул как спринтер на тридцать метров. Цветы оказались в фирменной упаковке, большой и неудобной, находящейся к тому же в корзине, но с его богатырской грудью он сумел ухватить и солидный пакет и цветы. Не уронит, если жить хочет.
Саша подумал об этом с насмешкой. Посмотрел вслед Виктору, изменил усмешку, на серьезную улыбку. Судя по тому, каким тоном говорил с ним Завалин по телефону, какой-либо промах может окончиться для виновника очень плохо. Нет, он не умрет – Завалин принципиальный противник любых убийств как в своей команде, так и в других, но жизнь у этого несчастного станет страшной.
Саша перекрестился под эту мысль точно также как летчик – боязливо и благоговейно. Дай Бог Виктору удачи!
К подъезду Виктор подбежал вспотевший, забыв обо всем, в том числе и о гонце, которым оказался САМ личный секретарь Завалина – тень шефа и даже немного больше шеф, чем сам Президент. Сейчас главное донести подарок.
Замер, прислушиваясь. Какой-нибудь торопыга, страдающий болезнью почек или диареей, вполне мог уже отсиживаться в туалете, находящемся во дворе. Здесь, на окраине города, в деревянной многоэтажке, жили не совсем удачливые трудяги и алкоголики, а нередко, и то и другое. Встают они рано.
Виктор посмотрел на часы. Пять сорок восемь местного времени. Тянуть некуда, через полчаса во дворе будет людно, как в метро в час пик.
Эх, была не была. Он кошкой взлетел по лестнице – лишь бы ступеньки не заскрипели, осторожно поставил пакет с одеждой у заветной двери, когда-то обшитой кожзаменителем, но с годами так обносившейся, что и не понятно, под что был этот заменитель. На пакет положил корзину с розами, засунул среди бутонов богато украшенную визитку с надписью «От дедушки» и поспешил скрыться.
Уже скрывшись за ближайшим забором, Виктор почувствовал, как он буквально истекает потом. Если бы это была кровь, он бы уже умер. Одежду можно выжимать.
Нельзя сказать, что задание сложное. Конечно, прямые обязанности телохранителя охраны олигарха были несколько другими, но когда толкаешься около самого, то и дело приходиться делать оригинальное поручение. На вроде сегодняшнего – поднести цветы.
Чего ж ты завибрировал этим утром, словно тебя отправили на дело шлепнуть отморозка?
Виктор перевел дыхание и уже спокойно пошел обратно. Наверное, на него надавило появление Семенова. За годы работы в охране он прекрасно усвоил – охраняя больших людей, надо быть подальше от них – живешь дольше.
- Александр Витальевич, - сказал он негромко в мобильник, - подарок на месте, я возвращаюсь. Без происшествий.
- Замечательно, - спокойно ответил Семенов, хотя по слабым отголоскам в голосе чувствовалось, чего это ему стоило, - не спеши, хозяина разбудим, час ранний.
Ух!
Володя проснулся в этот сумрачный осенний день поздновато. Обычно он вставал сам, без понуканий, в шесть. Пока печь растопишь – дрова почти всегда были сырые, еле разгорались, стреляя, как из пулемета, – покупали подешевле. Пока чайник закипит, уже пора спешно завтракать и уходить – им в школу, а маме на работу. Но сегодня, пока не потревожил будильник пятнадцать минут седьмого, пребывал в сладкой утренней дреме. Не зря знающие люди сообщают – утренний сон самый…
Механический будильник – ровесник Ильича, как говорила мама, заверещал так, что, наверное, разбудил полдома. Ну, уж их-то семью точно. Володя, еще не проснувшись змейкой юркнул из-под одеяла, быстренько оделся, приходя в себя, и помчался растапливать печь.
За ним, дождавшись пока брат уйдет, встала Настя. Она проснулась давно, но все ждала Володю, пусть встанет. Расчесала спутавшиеся за ночь волосы. Хоть выходить только по деликатному делу, но не выглядеть же Бабой Ягой. Рассуждая так, она обогнула присевшего перед открытой дверцей печки брата и открыла дверь.
Открыла и… Сначала она ничего не поняла, обругав про себя соседей, которые однажды после нового года выставили вот так послужившую елку как раз перед их дверью, перегородив дорогу. И вчера, наверное, вынесли что-то ненужное. Поругалась и опомнилась. Такое может придуматься только утром, когда еще до конца не проснешься. Октябрь на дворе, какая елка. Она пригляделась и взвизгнула. Весь проем двери занимал роскошный букет роз. И не просто роз – большие, роскошные, с бахромой, они были похожи на произведение ювелира.