- Не хватает? – понял он.
Она покачала головой.
- Мексидол стал дороже на семь рублей. Две упаковки – сто сорок рублей.
Володя ходил учиться после школы в компьютерный центр. Учеба была бесплатной, но за Интернет приходилось доплачивать примерно полторы сотни в месяц. Без этих денег к учебе не допускали и приходилось пропускать месяц, а то и другой, пока не удавалось сэкономить немного денежек. Сам центр Володе, кажется, в плане обучения ничего не давал, зато по его окончанию выпускникам получали дипломы государственного образца. Вдруг пригодится.
Но в этот раз никак. И даже занять не у кого. Одни сами без денег, другим недавно кое-как отдали.
Володя помрачнел, но клянчить денег не стал. В их семье все привыкли к малоденежью. Если денег нет, то откуда их взять. Вырастут, начнут сами зарабатывать, – появятся. Ничего, Настя в этом году заканчивает одиннадцатый, пойдет работать, а лучше учиться в местный пединститут, может, стипендию будет получать, и то деньги.
Каждый рубль приходилось экономить, а что нынче рубль – мелочь.
Настя, смотрящая вместе с отцом старый телевизор, молча прослушала негромкий диалог на кухне. Брата было очень жалко. Парень был компьютерщик – золотые руки. Он отремонтировал всю технику в школе – как древнюю рухлядь, так и современные компьютера из только что привезенного класса, в котором из двенадцати ПК три почему-то не работало. Старшему брату подружки Ленки ноутбук сделал. Все сервисные центры отказывались, предлагали в Москву отправить, а тот поковырялся во внутренностях, подпаял что-то и все! А в кружок ходить не может. Не справедливо-то как!
Надо продать ее костюм. Она прикусила губу. Спонтанное решение, пришедшее в голову, заставило ее нахмуриться. Мало того, что продавать дорогой костюм из-за ста пятидесяти глупо, но как отнесется к этому ее таинственный незнакомец… дедушка домовой?
Она вспомнила невнятное предложение Нинки Чераговой продать ей сапоги за триста долларов. Может продать? Это ее обувь, родители ни копейки не потратили, что хочет, то и делает. Ведь не на себя, на брата.
И еще она хочет пироженку.
И тут ей в голову пришла другая мысль. Может, она ему надоела, но ведь после дорогого подарка потратить сто пятьдесят это такая мелочь!
Дождавшись, когда все соберутся в комнате у телевизора, она вышла из квартиры в коридор. В подъезде никого не было. Рабочие, сделав работу, ушли. Жильцы после ужина дотягивали остаток вечера у телевизора, чтобы потом разбежаться по постелям. Отступать было некуда. Она встала у перил и робко попросила:
- Дедушка, может я тебе уже надоела, но помоги, пожалуйста, Володе учиться в кружке компьютерщиков. Он очень талантливый. Очень. А ста пятидесяти рублей в месяц у нас нет.
Она постояла, ожидая какого-нибудь ответа дедушки домового. Но стояла тишина, только ветер время от времени обрушивал свои порывы на дом, отчего тот начинал шуршать и жаловаться на старость. Настя продрогла и поспешила домой. В конце – концов, и это можно было считать за ответ.
Утром она надеялась найти у порога сто пятьдесят рублей в пакетике. Очень надеялась. Как тогда в шесть лет, накануне в новый год, она попросила у Деда Мороза велосипед и легла спать с чувством большой надежды.
Настя встала раньше всех и вышла в коридор. Увы, ничего не было. Она на всякий случай осмотрелась, но коридор был маленький, где там прятать. Пришлось смириться. Она только посмотрела в сторону, где мог находиться домовой и грустно вздохнула.
Катя не знала таких забот Насти. О том, чтобы попросить помощи у домового, ей и в голову не приходило. Зато о продаже неожиданного подарка она подумывала. Продать, Настеньке купить брючный костюм подешевле, зимние сапожки – они у ней тоже потрепанные и платьишко. И еще останется пара тысяч. А то и больше, если она правильно оценивает стоимость ткани.
Мысль пришла и ушла. Осчастливить сына, чтобы опечалить дочку – стоит ли так делать матери? Пока у нее есть другая возможность, она не будет ничего продавать.
На следующий день Катя решила зайти во Дворец Творчества, удивившись раннему подъему Насти. Дочка была совой – утром не поднимешь. А тут взлетела.
Выйдя на улицу, она быстро забыла про ранний подъем. Пока голова болела за сына. Парня хвалили и в школе, и в Центре как талантливого компьютерщика. Да она и сама видела – дома из ничего компьютер собрал. Вся улица к нему ходит, если что с компьютером. Вдруг получится договориться.
Сейчас она подойдет к директору и попросит разрешения внести плату в следующие два месяца, по двести двадцать пять вместо ста пятидесяти. Один раз он уже так разрешал. Правда, презрительно сощурился. Ему, зарабатывающему тысяч пятнадцать на работах и подработках, это казалось скопидомством.