И будет сейчас какой-то жалкий человечишка мне указывать, что мне делать! Да я в два счета с ним расправлюсь, он и глазенками своими моргнуть не успеет!
- Эй, помидорка, работать не идешь? – Ден верно подметил мой цвет лица, ведь в данный момент я в прямом смысле горела от злости. Марго и Лиза весело хихикали над его подколом, и это в какой-то степени отвлекло меня от гневных мыслишек.
- А разве я могу не идти? – Слегка надув нижнюю губу я изобразила разочарование. И все трое уже еле сдерживались, чтобы не засмеяться.
- Увидимся, Мил. – Подруга нежно похлопала меня по плечу и пошла к выходу.
Всегда, когда я смотрю на нее уходящую, я боюсь представить, каково будет жить без нее. Именно поэтому я сторонилась близких знакомств, и всякой там дружбы. Ведь только людям свойственно такое, но не мне. Я буду жить еще очень долго после их смерти, и могу увидеть ни одно их поколение. И когда я заглядываю так далеко в будущее, мне становится мучительно больно. Я знаю, что не захочу покидать этих людей, но это все бесполезно, ведь рано или поздно мне придется уйти.
-3-
Мой день начинается с обхода моих пациентов, кто-то из них уже идет на поправку, а кому-то еще требуется наблюдение. К счастью, в критическом состоянии никого нет, иначе я бы не смогла уйти вчера домой.
Итак, вчера у меня было двое с аппендицитом, и один с острым панкреатитом, плановых пациентов не было. Сначала я проверю состояние этих троих, а затем займусь остальными. Еще по плану выписка нескольких пациентов. Для меня это ежедневная процедура не менялась, вот уже пять лет. Мой внешний вид не позволяет начинать новую жизнь со слов «Я работала…», чаще всего они начинаются с: «Я училась…» или «Я проходила интернатуру…».
Я не могу долго задерживаться на одном месте, у меня в запасе есть десять или пятнадцать лет, не больше. Каждый человек, как бы он ни хотел оставаться молодым и сколько бы он не ходил к косметологу, со временем меняется. Даже не значительное изменение, не видное человеческому глазу, уже полагает начало больших перемен. А что до меня, единственное изменение, которое происходит со мной – линька.
Да я линяю, но линяю реже обычных змей. После сброса кожи я не выгляжу моложе, просто кажусь «посвежее». Частота сброса зависит от внешнего фактора: травмы, износ, и в целом внешняя среда. Для меня это обычное дело так же, как у женщин «эти дни». В целом я похожа на человека, в повседневной жизни. Исключение, моя потребность питаться человечинкой раз в сорок лет.
Мое другое я – это чешуйчатая красавица, длиною в девять метров и тридцать три целых и три десятых сантиметра. Мои дьявольские размеры так и говорят, что я нежить. Я величественная Юха и по старым обычаям, я должна выйти замуж и в течение сорока дней отобедать своим новоиспеченным супругом.
Я чудовище? Я знаю это, но я такая, какая есть и ничего не могу поделать с этим. Я хочу жить, так же как и люди цепляются за свое существование, я цепляюсь за свое. И пусть мне придется съесть хоть пол земного шара, я буду стараться выжить изо всех сил.
- Доктор с вами все в порядке? – Из раздумий меня вывел один из пациентов, готовящихся к выписке. Тут я осознала, что уже как минут пять стою и смотрю сквозь стеклянную дверь приемного отделения.
- Да, я немного задумалась. – Дружеская улыбка и легкий жест в сторону поста медицинских сестер. – Пройдемте, я попрошу подготовить ваши документы к выписке, и уже после обеда вы отправитесь домой.
- Правда? – Не скрываемая радость этого мужчины заставила меня искренне улыбнуться. Этого пожилого мужчину ждет дома его престарелая жена и наверняка уже приевшийся ужин. Но его горящие глаза при слове дом, вот что вызывает теплое чувство где-то внутри меня. Теплящая его сердце надежда, что он снова вернется домой и проведет там еще хоть денек.
Пожилые люди редко хотят оставаться в больницах, а их дети, напротив, хотят как можно дольше продержать их здесь. Не ради них, а ради себя. Ведь родитель готов отдать все, что у него есть и даже больше своему ребенку, но редко, когда ребенок готов отдать за родителя столько же. Да и заботятся о них здесь намного лучше, чем дома, как я считаю. Детям проще переложить заботу о родителях чужому, чем тратить на него свое «драгоценное» время, а затем они плачут, прося вернуть все назад и все исправить.