Калиновская попыталась зайти за мной следом, но я ее отодвинул за дверь и даже захлопнул перед носом со словами:
– Тебе еще детей рожать.
– Тут у нас радиационная лаборатория, – Равиль развел руками, – но у Феди Паршина – знакомься, кстати, это подполковник Орлов – все сделано через жопу…
– Не обращайте внимания, товарищ Орлов, – лаборант отмахнулся от начальника. – У нас на самом деле тут ничего опасного нет, ни урана, ни плутония…
Мужчины засмеялись. Похоже, это была любимая шутка и «через жопу» – их волнует мало.
– Слаборадиоактивные материалы. Немного полония… – Федя сел на любимого конька, повел меня вдоль камер. – Немного тория…. Так, изучаем эффект на мышках. В разной концентрации. Основные работы делают на «Маяке», а мы так, на подхвате тут.
Я заметил внутри камер белых крыс. Эти монстры на мышей были мало похожи. Поежился.
– Да не пугайтесь вы! – лаборант ткнул в меня прибором, который держал в руках. Это оказался счетчик Гейгера. – Радиация на уровне десяти микрорентген в час.
– С какими целями изучаете?
Федя переглянулся с Касымычем. Тот кивнул.
– Ну, можно отравить кого-нибудь незаметно. Сунул в чай и никакого противоядия. Человечек дохнет полгода, умирает потом от рака – никто ничего не подумает. Можно даже в сигарету с табаком накрошить чутка. Затянулся пару раз и привет.
Тут я чуть не заржал. А не хотите ли посмотреть «шпиль в Солсбери»?
– Даже на вскрытии не найдут. Ну опухоли, ну рак… – Федя был в своей стихии, что-то переставляя на столе, что-то подавая на подпись Равилю.
Я прошелся еще по лаборатории. Тут было полно свинцовых контейнеров. Больших и маленьких. Все были подписаны. Какой материал, какая радиоактивность, еще какая-то непонятная научная заумь.
– А тот, кто подкладывает все это в чай? Ему потом йод пить?
Федя засмеялся.
– Вино! Раствор йода надо пить до облучения, а не после…
– Это почему?
– Йод пьют потому, что наша щитовидка не различает, радиоактивный он или нет – сосет из природы всякий. И потом радиоактивный лежит себе в железе, облучает организм.
– Ага, – сообразил я, – смысл в том, чтобы забить место правильным йодом.
– Точно! И большая часть опасности радиации – это заполучить внутрь какие-то излучающие частицы. С едой, водой, воздухом.
– О какие у нас специалисты работают! – крякнул Равиль. – Хоть сейчас врачом в госпиталь отправляй.
– Так что, если в перчатках, респираторе и делать все быстро… – продолжал рассказывать Паршин, – опасности нет. Уже проверяли. Доза минимальная – больше получишь, в самолете летая.
– Товарищ Орлов, пойдемте уже в химическую лабораторию! – Касымыч распахнул дверь. – Там нас уже с утра ждут. Все готово для демонстрации.
Обратно ехал в сильной задумчивости. Радиоактивная тема была любопытна – тут открывались большие возможности. Просто пока не ясно какие. Химики тоже постарались – сделали аппарат, который переводит жидкий фентонил в газообразный. Поставил задачу накопить большой объем для разных внештатных ситуаций. Чтобы потом не пришлось экстренно все это синтезировать. Пришлось, отпустив Лену домой, заполнять всякие разные документы, запросы и заявки. Все это согласовывать несколькими звонками в Большой дом по спецсвязи.
Пока шла суета, Равиль пригласил в свой кабинет, заварил кофе. Напиток у него оказался очень ароматный, турецкий. Я попросил вторую кружечку.
– Для дарагого человека ничего не жалко. Орлов, будь человеком, покажи свою знаменитую татуировку! Весь Комитет бурлит.
– Да откуда они узнали?! – возмутился я.
– По управлениям рассылают дайджест зарубежной прессы. Тебе не приходит?
– Мне не до дайджестов… – я расстегнул рубашку, спустил рукав. Арни красным глазом уставился прямо на Равиля.
– Ай, хорош! Просто песня. Кто этот страшный товарищ с наполовину железным лицом?
– Робот один. В одной фантастической книжке прочитал. А знакомый вьетнамец набил по эскизу.
– И как только не испугался? Цинев за меньшее погоны срывал!
Тут я засмеялся. Если уж не сорвали – теперь и не сорвут. Хоть вторую бей. На другое плечо. А что? Усилим Терминатора Хищником. Там, где он целится своим зеленым треугольным лазером. Это будет огонь! Хищник, он вообще наш. Сколько сидел возле базы повстанцев и советских инструкторов в джунглях? Пальцем никого не тронул. А две группы американского спецназа на ноль помножил. Служу Советскому Союзу, товарищ Хищник!
– Чего смеешься? – поинтересовался Равиль, наливая мне кружку.
– Да анекдот вспомнил. Подходит сын к отцу и говорит: «Пап, я хочу татуировку». – «Неси ремень, ща набью».