Снова сто раз умер в душе, за то время, пока ждал. В памяти всплыло воспоминание, когда я вот так же сидел и не мог найти себе места в ожидании известий о состоянии Алисы тогда, после пожара в галерее…
А потом моя память подкинула мне историю Стаса с его покойной женой, у которой были сложные роды и тоже с кесаревым, но с большой потерей крови… Мария их не пережила и дядя остался один без любимой, с маленьким сыном на руках. Бл*ть…
Паника начинала накрывать с головой.
Не придумав ничего лучше, я просто сидел и молился, как и тогда после пожара, но на этот раз о здоровье уже двух моих девочек.
Чуть позже нас приехали поддержать все родные и друзья… - ночью, как только узнали, что у Алисы начались схватки и её повезли кесарить.
Изотов сейчас также, как и в тот день после пожара, сидел рядом схватившись за голову в переживаниях, ведь он был следующий на очереди в отцы. Антон оказался очень восприимчивым, мнительным и ужасным паникёром похлеще, чем я. Блондин слишком трепетно и болезненно относился к любым неприятным неожиданностям, которые происходили с его женой и ещё не родившимся сыном. И теперь сидел и накручивал себя, чтобы у них через три месяца всё прошло хорошо, и чтобы с его крестницей и Алиской ничего не случилось. С моей Феей они стали, как брат с сестрой, да и я с ним очень сдружился.
И если б мне сказали год назад, что Изотов станет примерным мужем и семьянином, я бы не поверил ни за что в жизни.
Семья, это вообще был его триггер… А тут размяк паренёк, остепенился. Влюбился по настоящему.
- Кто у нас тут счастливый папочка дочки Дианы Добронравовой? - проговорил басистый мужской голос. Я вскинул голову и сразу встал.
- Вы не волнуйтесь так папаша. С вашей дочкой всё хорошо и с мамочкой тоже, её сейчас зашивают, потом переведут в отдельную палату, как только она более ли менее придёт в себя. А малышку можете увидеть сейчас… - врач обвёл взглядом всю нашу компанию из четырнадцати человек. Родильный дом не государственный, и здесь многое можно уладить с помощью денег… даже посещения толпой родственников, ночью. Правил особых мы не нарушаем, нас просто много, но мы тихие.
- Давайте хотя бы по три человека максимум за раз, тише и не очень долго. - старого пробасил врач.
Вместе с Мариной, тёщей, и Егором (который выпросил со слезами взять его чтобы увидеть племяшку) мы направились по коридору за врачом. Он остановил нас около стеклянного огромного окна соседнего помещения.
- Ваша малышка в центре. - сказал он улыбнувшись, глядя мне в глаза. И тут мой мир замедлился, стоило мне повернуться к стеклу и посмотреть туда, где находились три маленьких бокса. Под их прозрачными куполами лежали три комочка… два с голубыми бирками на ручках, а одна, в середине - с розовой.
Диана была бордово-желтенькой, с длинными торчащими волосами. Её морщинистое личико и тёмные, чуть прикрытые глазки… наполнили меня неиссякаемой порцией любви к своему ребёнку. От всей картины и осознания, у меня перехватило дыхание, а сердце сделало кульбит. Воздух словно выбили из лёгких…
- Вадим, там моя племянница, смотри… Она машет нам ручкой. - прошептал малой мне в ухо.
Моя Диана смотрела куда-то вверх и дергала ручками, а я кажется не дышал.
Руки покалывало, а в груди неприятно щемило. Безумно хотелось прижать её к себе и унести домой из этого холодного серого места с отвратительно стерильным запахом лекарств и хлорки.
- Это так ми-и-ило, - тихо прогнусавила плачущая Марина. Она обнимала мою тёщу, которая стояла рядом и тоже лила слёзы.
- Вадим, ты чего? - спросил пацан у меня на руках, и провёл ладошками по моим щекам. - Мокрые… Смотри на неё! - прошептал он тыкая пальчиком в стекло. - Она такая смешная. Похожа на сморщенного хомячка. Маленькая такая, а те другие два малыша не такие маленькие, как Ди. Почему так?