Архитектору Натану повезло тогда больше всех. Или наоборот, не повезло? Вопрос был спорным, и с окончательным ответом на него молодой человек пока не определился. Но в любом случае, он оказался в особом положении. Его анабиозная капсула была крайней, самой дальней от климатической установки, которая, по неизвестной ему причине, внезапно начала нагревать воздух в медицинском отсеке. Резервуар с его кровью, которая отделялась от организма перед погружением в сон и замораживалась отдельно, оказался единственным, не успевшим нагреться выше сорока двух градусов. И сам Натан стал единственным, кого автоматика вывела из сна, после того, как устранила все неполадки и корабль закончил разгон. Остальные сто девяносто пять пассажиров остались в «замороженном» виде. Их тела, если верить все той же автоматике, не пострадали от скачка температуры – кроме собранной в отдельные емкости крови и лимфы.
- Лучше бы вы придумали, как заморозить человека, не выпуская из него кровь! – буркнул Натан, обращаясь к оставшимся на Земле специалистам. Эта мысль не давала ему покоя с первого дня после пробуждения. Усыпляли бы космонавтов в «натуральном» виде – и подъем температуры прошел бы не замеченным, капсулы сохранили бы пассажиров целыми и невредимыми, и в назначенное время они все вернулись бы к жизни!
Молодой человек с досадой махнул рукой, но потом, глубоко вздохнув, заставил себя успокоиться. Нечего сейчас психовать, все равно уже все случилось! Тем более, что он прекрасно знает, что другого способа погрузить живое существо в анабиоз нет. Если оставить в организме жидкость, она разорвет все ткани, когда замерзнет. Медики и так подстраховались – погрузили на корабль огромное количество искусственной крови. Кто ж виноват, что до этих запасов, хранившихся в том же медицинском отсеке, Натану тоже не добраться? Доступ в него заблокировало во время сбоя, и снять этот блок не разбирающемуся в технике архитектору оказалось не под силу.
Разблокировать замки мог главный техник или кто-нибудь из его помощников – по крайней мере, Натан очень на это надеялся. Вот только для того, чтобы разбудить хотя бы одного из них, нужно было где-то взять пять литров здоровой крови.
В одном и Натану, и всем спящим пассажиром действительно, уже без всяких сомнений, повезло – у двух техников была вторая положительная группа крови. Такая же, как у единственного бодрствующего пассажира. Поначалу Натан, узнав об этом, обрадовался – у всех участников полета появился шанс долететь до цели и выйти из анабиоза! И лишь после того, как он сдал четыреста пятьдесят грамм крови в первый раз, ему стало ясно: от него потребуется не только пять литров этой незаменимой жидкости, но еще и невероятное количество терпения.
«Ничего, - утешал он себя, сворачивая в очередной коридор. – Ты уже прождал двадцать месяцев, а осталось ждать всего два. Два месяца – и Василий тоже проснется, получив твою кровь! И даже в самом худшем случае, если он не сможет справиться с техникой, через двадцать два месяца мы сможем разбудить еще двоих, а потом – еще четверых и так далее… Всех, у кого тоже группа А-плюс. Нас тут таких много, больше пятидесяти. Все вместе мы уж точно с автоматикой разберемся!»
Он почувствовал легкую усталость и, развернувшись, двинулся к своей каюте. Раз такое дело – надо отдохнуть. Нагуляться он еще успеет – и по «Стрельцу», и по холодной планете, на которую они прилетят. А пока ему, как единственному донору на корабле, нужно беречь себя. Он слишком важная персона, заменить его некем.
Добравшись до своей новой каюты, Натан включил на компьютере одну из любимых мелодий и улегся на кровать. «Осталось еще пятьдесят девять дней, - повторял он про себя и улыбался. – Всего пятьдесят девять дней и всего четыреста пятьдесят грамм!»
СПб, 2014
Конец