Сделав паузу, она закрыла глаза, стараясь сдержать слёзы. У меня этого сделать не получилось.
— Я не смогу так, — шептала она, я не смел даже пошевелиться. — Не смогу лежать овощем. Быть для тебя обузой.
— Ты не обуза. Ты моя жизнь.
— Ты заслуживаешь другой жизни, Андрей, я прошу тебя. Я умоляю тебя. Ты можешь сделать это безболезненно. Так, что я даже не замечу. Я усну.
— Ты подумала о том, как я буду жить с этим?
— Ты ведь хирург, ты сам говорил, что пациенты уходят и это нормально.
— Ты не моя пациентка.
— Представь, что твоя.
После этой ночи я не появлялся в её палате несколько дней. Тогда я впервые за долгие месяцы напился. Напился до беспамятства. На утро встал и снова принялся пить. Так прошли дни: в забытие, без боли и сожаления.
В больнице я появился в девять вечера. По привычки надел хирургичку и направился в реанимационное отделение. Дежурные медсёстры сидели на посту, потягивая душистый чай с конфетами. Увидев меня, они улыбнулись, но в их улыбках, как всегда, была жалость.
Женя не спала. Когда я вошёл в её палату, она поняла всё без слов. Помедлив, я сел на край кровати, не находя смелости сделать это.
— Пообещай мне кое-что, — прохрипела Женя.
Я кивнул, не в силах произнести ни слова из-за кома в горле.
— Пообещай, что не будешь убиваться по мне. Что будешь жить, как раньше. Что заведёшь семью.
В груди закололо, я открыл рот, чтобы поймать воздух, но, кажется, в палате его больше не осталось. Горло загорелось ещё сильнее, но я взял себя в руки.
— Пообещай мне, — настаивала Женя.
— Я обещаю, — прошептал я и, наклонившись, поцеловал её в последний раз в губы.
Кода Женя кивнула, я отключил её от кислорода. Спустя несколько секунд она, одарив меня улыбкой, закрыла глаза. Я достал из кармана заготовленный шприц адреналина — двадцать миллиграмм — двойная смертельная доза, чтобы наверняка. Чтобы ей больше точно не пришлось страдать. Введя адреналин, я выждал ещё несколько секунд. Пульса не было. Я замер, смотря на её спящее лицо. В палату забежала медсестра: сработал пульт вызова на посту. Здесь я больше не мог находиться. Пока медсестра пыталась сделать реанимационные мероприятия, я вышел из палаты, и на ватных ногах кое-как дошёл до своего кабинета. Там у меня была припасена бутылка водки. Я выпил её за пару минут.
На следующий день главврач нашёл меня спящим на полу. Принёс свои соболезнования и отстранил от работы. Спустя неделю меня уволили. Никто не стал привлекать к этому делу прокуратуру и увольнять меня по статье. Причиной увольнения стала моя профнепригодность. И, в какой-то степени, так оно и было.
Глава 38
Вера.
Время пять утра. У меня немного слипаются глаза. А от бесконечных позывов зевнуть болит рот. Потянувшись, слышу хруст спины, которая порядком затекла от неудобного кресла-кушетки. Сажусь. Рядом на столике между кресел стоит бутылка воды, в полусне вода мне кажется странной, словно отдаёт металлическим привкусом, но я всё равно делаю пару глотков пересохшим ртом. Перевожу глаза на Андрея: он лежит спиной ко мне, скрестив руки на груди и прикрывшись толстовкой. У нас есть ещё два часа в запасе, так что будить его не спешу.
В зале тихо. Я обвожу глазами спящих: кто-то, как и мы, устроился на кресле-кушетке, кто-то скрючился в обычном кресле, а кто-то вообще разложился на полу на одежде. Некоторые стояли у высоких окон, потягивая кофе. Женщина справа ходила из стороны в сторону, качая на руках ещё совсем крошечного малыша.
В паре метров от нас с Андреем сидел мужчина лет шестидесяти с растрёпанными волосами в смешной футболке с надписью «Property of my wife». Сдвинув брови, он решал кроссворд, смотря на него слегка исподлобья из-за спущенных на нос очков.
— Извините, — шепнула я ему, — вы не присмотрите краем глаза за чемоданами?
— Конечно, — улыбнулся он, поправив очки на носу.
Взяв рюкзак, я направилась в сторону туалетов. У мужского было пусто, а к женскому очередь выстроилась метров на пять. Вздохнув, я подпёрла плечом стену и достала телефон. Не отводя глаз, я листала новости в ВК, иногда делая шаг вперёд. Когда я подняла голову, увидела открытую дверь в женскую уборную, там царил хаос: у раковин не протолкнуться, пока одна красит ресницы, другая умывается, третья утюжком выпрямляет волосы, а четвёртая распыляет лак на волосы, что летит на других участниц этой подготовки к показу мод. Кто-то щурится и отходит подальше. Некоторые высказывают свои недовольства:
— Вы здесь не одна!
— Осторожнее!
— Ваш лак мне в глаза летит!