— Хочешь мне что-нибудь рассказать? — спросила она у сына.
— Ничего.
— Так уж и ничего? Тебя поймали на магазинной краже, а тебе нечего сказать?
— Я не собирался оставлять его у себя. — Дуги пожал плечами. — Я бы немного посмотрел, а потом вернул.
— Ты мог бы взять видео напрокат, ведь я только утром дала тебе карманные деньги. Почему ты этого не сделал?
Мальчик уставился в потолок с таким видом, будто и в самом деле не догадался об этом.
— Дуги! — нетерпеливо повторила она. У нее еще была тысяча дел, ей всегда не хватало времени.
— Там стояла большая очередь, — вызывающе ответил мальчик.
— Очередь, — опять повторила Стефани. Она старалась говорить спокойно, избегать обвиняющего тона. — Магазинная кража — не просто незначительное нарушение правил или драка с приятелем. Это воровство. — Надо было назвать вещи своими именами.
— Я не украл. Я бы завтра его вернул.
— Какими бы ни были твои намерения, брать что-нибудь без спросу нельзя. — Стефани старалась воззвать к лучшим качествам сына. — Представь себе, что бы ты почувствовал, если бы Клайд взял без разрешения твою бейсбольную перчатку? Ты бы подумал, что кто-то ее украл.
— Клайд придурок!
Стефани вспомнила, что мальчики недавно поссорились.
— Все равно, — настаивала она. — Тебе было бы неприятно, и ты бы злился. — Надо во что бы то ни стало достучаться до его сердца.
Дуги упорно смотрел в пол, совсем как его отец, когда Стефани хотела поговорить с ним о каких-нибудь семейных проблемах. Ох уж эти мужчины! Никогда не хотят слушать о плохом, только о хорошем!
— А что бы ты почувствовал, если бы твой отец узнал, что его сына обвиняют в магазинной краже? Каково бы ему было?
Щеки мальчика покрылись пятнами. Наконец-то он, кажется, понял. Клей был одним из лучших помощников шерифа в графстве. Он погиб смертью героя, подставив себя под пули, защищая женщину, державшую на руках ребенка. Первая пуля отскочила от бронежилета, но вторая попала в шею, и Клей скончался до приезда «скорой помощи».
Дуги сидел не шевелясь, все так же надувшись, и Стефани вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной.
— Отвечай!
Дуги не отрывал взгляда от пола.
— Завтра же вернешься к миссис Уитерс, — решительно заявила она.
— Мне не нужна нянька, — буркнул мальчик.
— Человеку, которому нельзя доверять, нянька необходима. — На секунду она увидела свое расстроенное лицо в зеркале у двери. С усилием подавив отчаяние, она сказала: — Это был испытательный срок, помнишь? Тебе было скучно помогать мне в магазине.
— Мне не было скучно, — упрямо заявил он, надув губы.
— То, что произошло сегодня, доказывает, что мне не следовало тебе верить.
— Не очень-то и нужно было мне это дурацкое видео. Никогда больше такого не сделаю, — сказал он ломающимся голоском и быстро махнул рукой, как бы отметая ее обвинение.
У Дуги были большие руки. И вообще, он быстро растет. Уже сейчас он почти догнал ее по росту, а через пару лет вымахает еще выше и станет сильным.
Если она сейчас не может с ним справиться, что же будет потом?
— Ты будешь ходить к миссис Уитерс весь месяц и на это время лишаешься всех развлечений.
Дуги попытался протестовать, но она его перебила:
— Ты также извинишься перед владельцем магазина…
— Я уже извинился. Ник… офицер Дорелли заставил меня, перед тем как привезти сюда.
Эта новость ей не понравилась. Почему именно Ник должен был ответить на звонок по поводу ее сына? Она и сама справилась бы, ведь она была женой полицейского.
Муж любил свою работу. Ему нравилась форма, и он был в приятельских отношениях с другими помощниками шерифа. Чтобы скопить немного денег, он частенько работал сверхурочно, а в свободное время любил возиться на ранчо, которое Стефани получила в наследство. Первые годы были лучшими в их браке, а о последних она предпочитала не вспоминать.
— Мне можно идти?
— Нельзя. Ты останешься здесь до закрытия… Странная вещь доверие, — поколебавшись, сказала она. — Мы, не задумываясь, доверяем тем, кого любим. Но если хоть раз обманешь доверие, потом приходится его снова зарабатывать. Твой отец был бы здорово разочарован…
— А мне все равно, — буркнул Дуги. Он встал, двинув кресло ногой. — Мне все равно, что бы он подумал. Он не был… не был… Мне все равно.
Звук пощечины еще долго звучал в тишине комнаты.
Глаза Дуги медленно наполнились слезами. Его никогда не били, даже пальцем не трогали. Стефани и сама не могла поверить тому, что сделала.
Дуги отвернулся, сжав кулаки. Опершись руками о стену, он спрятал в них лицо. Несмотря на свой рост, он выглядел тем, кем был на самом деле — ребенком, попавшим в беду, ранимым, напуганным, дерзким и вместе с тем раскаивающимся.