- Доставка на дом! - весело заявил Слейд, открывая дверь ногой, так как руки у него были заняты сумками. - Куда их поставить, мадам?
Марина, скрестив по-турецки ноги, сидела на кровати и плакала.
- Вернуть в Нью-Джерси.
Слейд опустил сумки на пол возле кровати, а сам присел на краешек.
- Паршиво, детка? Марина закивала головой:
- Я чувствую себя, как зверь в капкане. Слейд усмехнулся:
- О чем ты говоришь: о своем браке или об этом доме? Марина опустила глаза, неожиданно покраснев.
- Я не могу обсуждать этот вопрос с тобой.
Слейд опустился на локти, искоса взглянув на девушку.
- Представь, что я священник, - сказал он приторно-вкрадчивым голосом. - Все, сказанное тобой, останется в этих стенах.
Она выглядела совсем ребенком, одиноким и несчастным. Не будь Слейд таким ублюдком, он мог бы пожалеть ее.
- Я не могу, - после продолжительной паузы сказала Марина.
- Тебе станет легче, если ты выговоришься.
- А может, это тебе станет легче?
Несмотря на молодость, у нее хватило проницательности, чтобы его разгадать. Девчонка неглупа, и с его стороны ошибкой было не принять это во внимание.
- Отлично, - с самой лучезарной улыбкой заявил Слейд. - Если я чересчур напираю, пошли меня к черту.
Марина улыбнулась, и Слейд вздохнул с облегчением. Усилия не пропали даром. Не зря он столько тренировался, подражая речи этих маленьких богачей из частных пансионов.
- Ты ведь училась в Лондоне, верно?
- Да, в пансионе.
- Севернее Лондона? Марина вновь кивнула.
- Но родилась ты не в Англии.
На это она ничего не ответила. Но он и не ждал объяснений. Рано или поздно она все равно расколется.
***
Кристина закончила раскладывать белье в комоде и принялась развешивать одежду в шкафу. Когда и с этим будет покончено, она расставит обувь в кладовке, добиваясь, чтобы туфли выстроились в идеально ровную линию, а потом запрется в комнате и никуда не будет выходить, пока не настанет время возвращаться в Нью-Джерси.
Кристина уловила выражение глаз отца, когда Джо представил Марину своей женой. В серо-голубых глазах Сэма отчетливо проступило разочарование, но он слишком хорошо относился к Джо, чтобы пожелать ему зла.
Вот в чем разница между ее отцом и ею самой, подумала Кристина, присаживаясь на подоконник и глядя в окно. Сэм хотел, чтобы Джо был счастлив. Кристина от всей души желала Джо всего наихудшего.
И кстати, совершенно не собиралась копаться в себе, чтобы узнать истоки внезапно проснувшейся ненависти.
***
- Не надо так переживать, Нонна, - сказал Сэм жене, готовившей яичницу. - Мальчик имел право жениться.
- Конечно, - задумчиво отщипывая петрушку, росшую в ящике на подоконнике, ответила жена.
- Нельзя же было рассчитывать, что он будет ждать вечно, пока Кристина одумается.
- Да уж, после того, как она с ним поступила...
- Одни люди умеют держать себя в руках, другие - нет, - сказал Сэм, взяв кусочек бекона с тарелки. - Ты же знаешь, почему она оставила его, Нонна.
Каждый, кто знал бы причину их развода, мог бы понять, что Кристина оставила Джо, считая: так будет лучше для него.
Каждый, но не Нонна.
- Выйти замуж - не значит купить мужа с пожизненной гарантией, старый ты дурак! Не понравится - заменить на нового. Не раскачивай лодку, в которой плывешь.
Нонна помахала лопаткой в опасной близости от носа Сэма, но он слишком уважал себя, чтобы опускаться до кухонных перепалок.
- Хочешь, как лучше - получается, как хуже. Одно дело - обещать, другое - делать.
- Она любила его достаточно сильно, чтобы дать ему возможность построить новую жизнь, новую семью с другой женщиной.
- А вот теперь она его действительно потеряла навек, - сказала Нонна, орудуя лопаткой. - Тридцать пять лет - и одна. Если ты считаешь, что это счастье, тогда ты совсем не так умен, каким сам себе кажешься, Самуил Клеменс Кэннон.
Сэм открыл было рот, чтобы возразить, но не смог найти слов. В глубине души он так и не смирился с разводом своей младшей дочери, втайне надеясь, что когда-нибудь она помирится с мужем.
Он был не из тех людей, кто легкомысленно относится к браку. Пятьдесят лет с упрямой своенравной красавицей Нонной были лучшим тому доказательством. Кто-то, может, и назвал бы его слегка чокнутым, поскольку он продолжал думать, будто у Кристины и Джо все же был шанс воссоединиться, несмотря на то что у бывшего мужа дочери появилась малышка Марина... Да уж, домашние любили подразнить Сэма, говоря, что он лучше разбирается в лошадях, чем в людях. Он же предпочитал усмехаться в усы и молчать: пусть себе думают что хотят.
- Сэм!
Голос жены вывел его из задумчивости.
- Подай-ка мне голубые тарелки для яичницы. Сэм достал из буфета тарелки.
- Не дай яичнице остыть! - своим обычным начальственным тоном заявила Нонна. - Сейчас я принесу все остальное.
Сэм понес поднос в столовую. Они с Нонной любили есть на кухне, но когда вся семья бывала в сборе, места на кухне не хватало.
- Завтрак! - торжественным голосом провозгласил Сэм.
Все уже успели собраться за столом и встретили его улыбкой. Семеро детей: сыновей и дочерей, с мужьями и женами. Но Сэм видел только Джо и его новую жену.
И то, что он увидел, заставило его сердце разгореться надеждой. Они не любят друг друга, подумал он, ставя тарелки на стол. Никогда не любили и, вероятно, никогда не полюбят.
- Папа, - спросила Кристина, - где мне сесть? Сэм обнял младшую дочь за плечи.
- Рядом со мной, - сказал он, целуя ее в щеку. - Давно мы с тобой рядышком не сидели.
Сэм взглянул на дочь. Она смотрела на Джо, а Джо смотрел прямо на нее.
И этого было достаточно, чтобы поверить в чудо.
***
Уже к десяти годам Кристина твердо уверовала в то, что однажды непременно станет знаменитой. В семье ее часто ругали за то, что она слишком увлекается телевизором и часами мечтает о несбыточном, но все усилия разубедить ее в том, что слава однажды постучится к ней в дверь, были напрасны.
- Ранчо не для меня! - твердо заявила она в десять лет и продолжала стоять на своем.
Кристина любила прятаться на сеновале с яблоком или стаканом лимонада, наслаждаясь чтением романов о богатых и знаменитых людях, ведущих жизнь, полную восхитительных событий и так непохожую на ее собственную, и мечтая о том, как когда-нибудь так же будут завидовать ей.
Сейчас, судя по направленным на нее взглядам, она могла праздновать победу: ее мечта сбылась.
- Яичница просто великолепна! Кристина улыбнулась и села рядом с отцом.
- А где мама?
- Начинайте есть, - приказала Нонна, появившись на пороге с огромным блюдом с беконом и домашней колбасой. - Нет ничего более противного, чем остывшая яичница. Уж лучше тогда съесть резинового цыпленка.
Марина тихонько рассмеялась. Нонна посмотрела на девушку.
- Джозеф, последи, чтобы она ела как следует, а то от нее скоро совсем ничего не останется. Джо отсалютовал вилкой:
- Будет сделано.
Слейд встретился взглядом с Кристиной и, подмигнув, поднял чашку кофе, как поднимают бокал, когда пьют в чью-то честь. Кристина едва подавила искушение расквасить его породистый нос. Он-то поехал за ней в Неваду в расчете на удовольствия, которые может подарить шикарный Лас-Вегас, а оказался за сосновым крестьянским столом.
Она не просила его ехать с ней, предупреждая, что здесь для журналов мод снимать нечего.
***
Последний раз Джо чувствовал себя таким же счастливым во время своего последнего приезда сюда, на ранчо Сэма. Кристина как раз узнала, что она беременна, и Джо был на седьмом небе от счастья. Всякий раз, как она утром выходила из уборной, он встречал ее, участливо спрашивая, не чувствует ли она тошноту.