От заката до рассвета
В баре давка, я иду к бармену, продираясь смело. С бородавкой на носу стоит он, вытирая пену. С годами тряпка всё вбирает, что не нужно всем тут. Пивная лавка - храм, в нём исповедуют секреты. Моя смекалка подсказала сесть поближе к сцене. Босая дама приковала взгляды всех плебеев. Косая сажень её тела возбудила дело, Ты моя Сальма Хайек, а я Тарантино Квентин. - Кусать не надо, вместо крови насладись моментом. Не православен я, пойдём грешить, с меня монеты. Я славный парень, не хмурь брови, моя королева. Зачаровала все сосуды, кол уже твердеет. Вонзать не стану его в грудь твою под полусферой, Присядь, суккуб, проникну в суть твоих телесных прерий. И от заката до рассвета не заметим время...
Амундсен
Впервые потерял весь разум, увидав без блузки Идеальные черты для глаза - фаза перегрузок. Я водрузил в твой южный полюс стяг свой, как Амундсен. И Нижний треугольник у бикини стал бермудским. - Прагматиком холодным всем казался, в том числе себе. Стигматами усеяна душа, копался в ней всё злей. Патологоанатомы эмоций не нашли во мне. Только ты в халатике смогла обнаружить их след. - Дрожь под одеялом не от холода, мурашки тоже. Ложе пропиталось потом похоти смазанной кожи. Боже! Поглощаешь, как питон, так охотно мой поршень. Позже ты узнаешь - языком я могу ловить мошек.
На пляже
Мерный шум прибоя, отпечатки босых ступней, море. Нас на пляже двое, здесь никто за нами не подсмотрит. Минимум одежды, максимально будоражим кровь мы, Первобытный зов природы нам внушает жажду плоти. - Кремний измельчён веками в пудру, он нагрет за утро, Голый завтрак, эротизма угли ты опять раздула. Кудри золотистого отлива, и топазы в ухе, Наглые глаза, призывы к штурму алым педикюром. - Анти пуританин по натуре, я прильну к фигуре, Пробуя на вкус желёзы грудей, вспомню детский пудинг. Девственно упруги твои бёдра, их сжимают руки, Мы вновь улетаем с космодрома, как когда-то Юрий. - Улей серых будней позади, мы меняем аллюры. Чудо начинается внутри, не взять его купюрой. Мерный шум прибоя - лейтмотив всей нашей авантюры. Запах моря, моря красоты перебьёт все невзгоды.
Девушка из матрицы
Однажды одним вечером осенним разглядел в листве опавшей я знамение чудесное, Природный код нулей и единиц в контрастном месиве, Что мне твердило: избранный, очнись, смахни с глаз плесень. Не поверив, я стряхнул со своих локонов всю перхоть, Или это первый снег? Неважно. Хоть самый последний. Скрип рессор, открылись двери, из автобуса, и леди В жёлтой курточке и юбке до колена Вышла гордою походкой из удушливого плена. Так произошёл критический сбой в моей системе. - Я начал фантазировать, и стало вдруг теплее, Остановилось время, подошёл к тебе плотнее. Вырез на груди, будто улыбка Мона Лизы, так и хочется узнать, что за ней прячется внутри. Алеют щёки, повышается давление в сети, Я выхожу на новый уровень, теперь не эн пи си. Твоя защитная программа дала трещину, прости, Пара улыбок, поцелуи с продолжением в такси. - Не знаю, что же будет дальше этой ночи, Перспектива скрыта. Таем мы в объятиях порочных, эндорфины стынут. Этот пламень - самый яркий почерк Бога, Но он сгинет, Его смоет вскоре ток рутины точно, Это сниппет. - Ладно, забегать вперёд не будем. Всё сейчас отлично. След твоей помады самый явный в месте неприличном. Пусть это иллюзия любви, нелепый код двоичный, Но он мне дороже всякой правды, милая лисичка...
Хам в хамаме
Обычно я не парюсь, но в хамам с тобой пошёл, Коли сознанье потеряешь, откачаю хорошо. И я не хам, здесь плохо видно, я на ощупь нагишом Подсел вплотную незаметно, называй меня клещом. - Я и совсем не мусульманин, что на праздник варит коз, Но припадаю к твоим ножкам, их не знает варикоз. Не принимаешь мои ласки, будто варвары икос, Но мой язык тебе внушит, что я волшебник страны Оз. - Мы все в пару, подобно лёгким после вейпа, Я парю от вожделения к тебе, колосс окреп мой. Ты фондю, я дегустатор нежной плоти меж коленок. Ты уже в моём плену, вернее, твои нейросети. - Раскрылись поры от температур и дикой влажности, Объединились наши контуры - либидо властвует. Листки алоэ не помогут от моих горячностей. И, если б хоть одним глазком нас увидали страстных щас Фрейдисты, бросили бы сразу свой психоанализ.