— Спасибо вам! — Риана бросилась обнимать жену босса. — Спасибо, вы такая добрая!
— Кстати, у меня есть одежда, которую я покупала, но так и не носила. Бывает у меня такое: спонтанно беру, а потом не надеваю. Если хочешь, я могу ее тебе передать через нашего водителя. У нас вроде один размер, но ты можешь что-то подшить.
Риана затаила дыхание от восторга, ведь у нее никогда не было не только дорогой сумки, но брендовой одежды. Ее воспитывала только мать, своего отца она никогда не видела. Денег постоянно не хватало, так что приходилось выкручиваться: копить, подшивать и даже брать то, что уже не носила соседка.
“Какие разительные перемены, — подумала Джамиля, глядя на совершенно новую Риану. — Теперь на ней всё новое, стильное, дорогое. Видно, что Даниал не жалеет денег для матери своего сына”.
Эта мысль больно уколола, но собравшись, Джамиля все-таки подошла к столику и посмотрела на Ранию сверху вниз.
— Зачем попросила о встрече? — ровным тоном спросила она, поймав себя на мысли, что теперь относится к ней совсем по-другому. Есть неприязнь, неприятие, жгучая обида. Она могла бы не брать трубку и кинуть ее номер в “Черный список”. Но так захотелось посмотреть в ее бесстыжие глаза.
Риана подняла на нее виноватые очи и на миг вновь стала той девочкой, которая когда-то с благодарностью и восхищением смотрела на нее.
— Джамиля, здравствуйте! — она поднялась со своего места и хотела было приобнять ее, но Джама шагнула назад.
— Не надо, — выставила ладонь вперед.
— Конечно, я понимаю, — потупила взор Риана. — Вы присаживайтесь. Может, хотите чего-то?
— Ничего. Скажи, что хотела. У меня мало времени.
Приглушив гнев, Джамиля сделала “покер фейс” и села за стол. Две женщины Даниала Ибрагимова: бывшая и нынешняя. Обе по разные стороны баррикад. Одна похоронила его сына, другая ему родила.
— Итак, я тебя слушаю, — вскинув подбородок уверенно проговорила Джамиля.
— Да-да, конечно, — Риана заволновалась, сделала глубокий вдох и положила руки на стол, соединив их в замок. — Понимаете, Даник улетел в командировку, а я вернулась в город. Все-таки в Астане холодновато, хочется алматинского тепла. И Алишке нужно больше витамина Д.
Она нервничала и тараторила, а Джамилю будто ушатом ледяной воды облили с головы до ног. Она сказала: “Даник”. Так называла его только Джама. И недавно он это отметил. Неужели врал? Неужели позволил ей так себя называть?
— Даник не знает, что я вам позвонила. Будет злиться. Он и так ходил сам не свой после столкновения в Детском мире. Но раз уж так случилось, что мы встретились и вы видели нашего сыночка, то я хочу извиниться. Я очень виновата перед вами. Я предала вас, ваше доверие, но… — она отвела взгляд, затем прикоснулась к губам и в ее глазах заблестели слезы. — Но я очень люблю Даниала. Я не знала никогда, что можно так любить человека. И я знаю, что он меня тоже любит.
Джамиля хотела ее остановить, потребовать, чтоб замолчала, но внезапно онемела, оглушенная признанием Рианы. А та уже не могла остановиться и словно на исповеди рассказывала о романе с шефом.
— Я всегда смотрела на вас с восхищением. Вы были для меня воплощением настоящей счастливой пары. И я клянусь вам, я никогда даже не смотрела в сторону Данила. Но так случилось, что через год после смерти вашего сына, он стал задерживаться на работе и нагружал меня заданиями. Я видела, что ему плохо и не возражала от переработок.
— Продуктивные вышли переработки, — язвительно заметила Джамиля. — Ему было плохо, а ты решила утешить?
— Я понимаю, как это выглядит. Но мы никогда не переходили черту. Клянусь вам.
— Ты уже клялась, — холодно заявила она.
— Он всегда говорил о вас, переживал, заботился, возил вас в больницу. Это меня в нем восхищало. А потом мы полетели в Сингапур и вечером я занесла ему документы для сделки. Хотела уже уйти, но он… попросил остаться и поговорить с ним. Он казался очень одиноким и уставшим. Я задержалась и все закончилось тем, что мы на столе…
— Замолчи, — стиснув зубы, прошипела Джамиля. — Я не хочу знать, что у вас было в Сингапуре.
Риана поджала губу и опустила голову, подрагивая плечами. Плакала.
— Простите, — вытирая слезы, твердила она. — Простите меня за все, что я сделала. Я причинила вам боль. Но я не могу без него. Встретив вас месяц назад, Даник изменился. Он и тогда мучился от чувства вины из-за наших встреч. После Сингапура они продолжились. Когда я забеременела, я тут же написала заявление на увольнение. Он узнал, потребовал объяснений. Мне пришлось все рассказать. Я уже записалась на аборт, а он запретил. Перевез меня в столицу, окружил такой заботой, о которой я и мечтать не могла. И когда Даниал впервые взял на руки нашего сына, он смотрел на него с такой безграничной любовью, что у меня сердце сжалось. Мне кажется, его раздирают на части чувства ко мне и к вам — любовь с одной стороны и долг с другой. Вы же знаете его, он всегда чувствовал себя в ответе за тех, кого приручил. Поэтому пожалуйста, Джамиля, отпустите его. Не держите больше, прошу вас. Он мечется между нами.