— Ты отвратителен, — сказала она тихим рычанием, но в ней было столько мощи, которая была сравнима с силой богинь древности, — что же творится в головах таких уродов, как ты?
Асока была настолько переполнена гневом, что не замечала то, с какой легкостью подняла противника. Её хватка усилилась многократно, от чего глаза клатуинца чуть ли не вывалились из глазниц. Его спина еще сильнее изогнулась, пока он глазами искал помощь, которая так и не пришла.
Через секунду, сила, которая душила его, внезапно остановилась, но не успел он порадоваться этому, как та же сила начала давить на его череп с удвоенной мощью. Оно давило на каждый дюйм его черепа.
Клатуинец начал сильнее мычать от усилившейся боли: его череп пытались просто сжать как лимон. Давление всё усиливалось и усиливалось по мере разгорания гнева тогрутки.
Комната скоро наполнилась звуком разрывающийся плоти. За этим последовал глухой стук чего-то об пол, это было тело насильника, голова которого была сжата внутрь. Этот звук приносил больше наслаждения, нежели ужаса для неё, ведь она еще никогда не была настолько переполнена гневом. Не было ничего во время войны, что разгневало бы её до такой степени.
То, что она видела до этого, не шло ни в какое сравнение с этим. Хоть она видела, как Энакин разбирался с таким мусором, но… она сама встречалась с этим впервые. Теперь же она прекрасно знала, как действовать в следующий раз, а именно —
решительно.
— Эй, — прозвучал голос мятежника, который вывел Асоку из своих мыслей, но он говорил не с ней, а с тви’лечкой, которая пережила худший момент в своей жизни. Хотя всё могло быть ещё хуже, если бы Асоки не оказалось рядом. Хотя всё уже произошло, ещё раньше, до прихода помощи.
Глаза тви’лечки округлились еще шире, от вида приближающего солдата, она инстинктивно попятилась назад, прикрывая свою обнажённую грудь. Весь верх её одежды был разорван в клочья. От этого зрелища гнев снова начал переполнять Асоку. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы не пойти к Джаббе в одиночку и не прикончить его на месте.
Оставив гнев позади, она поняла, что в глазах жертвы приближающийся солдат хотел сделать с ней то же самое, что намеревался сделать убитый ею мусор. Асока прекрасно понимала, как страх мог лишить способности здраво мыслить, кем бы ты ни был.
— Всё будет в порядке, — успокоила женщину Тано, оставляя гнев позади. Боже, вот что происходило с этими бедняжками, пока она воевала с Сепаратистами, — он больше не сможет обидеть тебя, он не сможет больше обидеть никого.
По виду, тви’лечка была на пять лет старше Асоки. Её слова успокоили женщину, видимо это было связано с тем, что Асока сама была одного с ней пола.
— Оставайся в камере и не уходи никуда, после того как мы закончим, мы придём за тобой, — успокоила её Асока. Всё зависело от успешности плана и будь она проклята, если не доведёт дело до конца.
Рабыня кивнула головой и вернулась в свою камеру откуда её приволокли силой. Позвав мятежника за собой, Асока двинулась вперёд, думая только о быстром завершении миссии.
— Я понимаю, что мои действия были не самыми умными…
— Всё в порядке, у меня самого было желание подстрелить гада, если бы ты не решилась действовать сама. Лучше это, чем лицезреть продолжение той отвратительной сцены, — ответил мятежных, вздыхая, — вот как я докатился до этого? От человека, занимавшегося фермерством до солдата, готового порвать других людей на кусочки? До всего этого у меня даже в мыслях не было ранить или убить кого-либо!
— Ты не можешь полностью контролировать свою судьбу, — ответила Асока, полностью понимая, что чувствует собеседник. Она была такого же мнения несколько месяцев назад. Но сейчас… Энакин полностью прав на счёт того как нужно обращаться с таким мусором, их просто надо уничтожать.
— Ты права, хотя сам факт того, как быстро я с мог привыкнуть к этому ужасает меня самого, — ответил повстанец.
— Скоро привыкнешь, — успокоила его Асока. У мятежника появилось странное ощущение что девушка была права.
— Всемогущий Джабба, — легонько поклонившись, сказал Энакин. Хоть всё его естество желало порубить этот кусок слизня на части, но всё же он сдерживал себя ради успеха миссии.
— Ты кажешься мне знакомым, — ответил Джабба на Хаттском.
— Ты должен меня знать, помню, однажды я спас твоего ребенка, — ответил Скайуокер на том же языке.
— Энакин Скайуокер. Что же Джедаю надо от меня? Предупреждаю, Республиканские кредиты здесь не в ходу, — ответил Джабба экс-Джедаю. После этого началось бурное обсуждение, видимо тема Джедаев здесь широко известна.
— Я здесь не как Джедаей. Я понял, что Джедаи не могут обеспечить меня главным, а именно приличным заработком. Хотя у меня есть чувство, что для Всемогущего Джаббы это не окажется большой проблемой, — спокойным тоном сказал Энакин. Он говорил так же умело, как и дрался с мечом или пилотировал, этот талант ему иногда сильно помогал в таких ситуациях.
— Уходи, ты не сможешь одурачить меня, — ответил Джабба, после чего несколько вооружённых людей окружили Энакина.
— Хорошо, видимо ты и так можешь решать все свои проблемы с имеющимся низкоуровневыми бойцами, и помощь Теней Силы тебе не понадобится… — парировал Энакин, изображая, что уходит. Но он не ускорил свой шаг, ожидая нужного ответа…
— Остановись, — командным тоном прозвучал голос Хатта. Энакин убрал улыбку с лица, прекрасно понимая, что его план удался.
— Да? — спросил Энакин, как будто уже не знал, о чём будет его спрашивать Джабба.
— Где твой партнёр?
— Она на исполнении другого задания, но, в целом, мы сейчас на свободных хлебах. Учитывая, как мы справились с ситуацией вокруг вашего сына, у Вашего Могущества будет много работы для меня и моего партнёра, — поклонившись, сказал Энакин. Учитывая, как он ненавидел этого жирного слизня, Энакин удивлялся, как он плавно исполнял свою роль.
— Умения Джедаев будут полезны мне, — добавил Джабба, раздумывая, — но если ты кинешь меня, то я поставлю такую цену за твою голову, что даже титул Джедая тебя не спасёт.
— Я вас уверяю, этого не произойдёт, я уже давно отбросил свои старые Джедайские привычки, — ответил Энакин спокойным тоном. Солдаты позади него опустили свои ружья, услышав хохот Джаббы, последовавший после ответа Энакина.
— Тогда ты завоевал моё уважение. Прежде чем найти для тебя задание, прошу присесть рядом со мной, — сказал Хатт, на что Энакин согласился, найдя себе место рядом со слизнем. В этот момент ему принесли какой-то напиток, который он взял от рук полураздетой Тви’лечки. Таких девушек здесь было пруд пруди.
Энакин не был уверен в чистоте напитка, подозревая, что Джабба мог его отравить, посему он решил не спешить выпивать содержимое чаши. Учитывая то, как Джабба говорил с ним без каких-либо пауз, то вряд ли жирный Хатт смог бы незаметно приказать принести ему отравленный напиток. Но бережённого бог бережёт.
Энакину осталось только ждать. Пока он ждал своего часа, Джабба приказал слугам развлечь гостя. А под развлечением подразумевалось танцы от полуобнажённых женщин. Наплевав на все страхи, Энакин решил выпить, залпом всё, что было в чаше. Попробовав напиток на вкус, он не ощутил ничего странного. Когда в напитки добавляют яд, то их вкус становиться более приторным.
В следующее мгновение всё внимание Энакина направилось на другой конец дворца Джаббы, откуда он почувствовал неистовый гнев, исходящий от Асоки. Он было невероятно мощным, как сияние солнца. Он сразу понял, что Асока увидела что-то очень отвратительное внизу, от чего впала в бешенство. То, что она увидела, скорее всего заставило её видеть мир его глазами. Теперь-то она поймёт, почему такие ублюдки как Джабба достойны худшей из возможных наказаний.
Оторвавшийся от своих мыслей, он изобразил увлечённость в женщинах. Джедаям было запрещено отдаваться эмоциям или иметь эмоциональную связь с кем-то, о чём хорошо был осведомлён Джабба, и так как он был экс-Джедаем, ему нужно было заставить Джаббу и дальше верить в это. При всём при этом, ни одна из женщин не шли ни в какое сравнении ни с Падме, ни с Асокой тоже.