Мы в кабинете Сэма, он сидит чуть поодаль от меня на диване и, кажется, хочет перебраться поближе, я прямо-таки чувствую это. Он тянется положить руку мне на колено, но я притворяюсь, будто не замечаю его жеста, и одновременно чуть отодвигаюсь.
— Да? А куда?
Я разглядываю собственные ногти:
— Мне нужно побыть наедине с собой, подумать.
— Понятно, — тянет он. — Мне беспокоиться?
— О чем это ты?
— Практики у меня нет, и, может, я ошибаюсь, но у меня ужасное чувство, будто ты аккуратненько от меня избавляешься.
Я поднимаю на него взгляд. Между бровей у Сэма залегла маленькая озабоченная морщинка.
— В каком смысле избавляюсь?
— В смысле наших отношений.
— У нас есть отношения?
— А разве нет?
Поразвлечься на диване теперь называется отношениями?
— Тогда, в ресторане, мы действительно встретились случайно? — спрашиваю я.
Он закатывает глаза.
— Да ради всего святого, я там обедал. Что еще я мог там делать?
Я мотаю головой, ковыряю ворсинку на манжете.
— Неожиданное совпадение, правда? Особенно после презентации книги Ника.
— Ты на что намекаешь? Что я тебя преследую? Что я какой-то там… извращенец?
— Нет, конечно, я не имею в виду ничего подобного.
— Я просто пришел на ланч, как и ты. А что еще люди делают в ресторанах? И, так уж вышло, мы оказались там одновременно. — Сэм вздыхает. — Может, не надо этого говорить, но когда я увидел тебя, то подумал, что это знак.
— Какой знак?
Он пожимает плечами:
— Что между нами есть связь.
Я разражаюсь смехом. Сэм резко вскидывает на меня глаза, но потом широко улыбается.
— Знаю, глупо, — говорит он.
— Нет, мило. Правда.
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Отношения у нас профессиональные, Сэм. Пусть, пожалуйста, пока так оно и останется. Вот закончим работу — роман — и посмотрим, чего нам еще хочется. В личной жизни.
Он смотрит вниз, и теперь уже я тянусь к нему и накрываю ладонью его руку.
— Ушам своим не верю, — говорит Сэм.
— Чего вдруг? — Я медленно убираю руку.
— Дело в том вечере в гостях у Лизы и Акила?
Я смотрю в его расстроенное лицо.
— Отчасти. Думаю, мы слишком поторопились и твои друзья оказались не готовы. — Я улыбаюсь, потому что это на самом деле забавно. — Скажи, Сэм, когда ты развелся с Барбарой? Давно?
— При чем тут это?
— Просто ответь на вопрос.
Он больше на меня не смотрит.
— Мы пока не разведены. Но я собираюсь обратиться к юристу и запустить процесс. Причем скоро, совсем скоро.
— Понятно. Тогда скажи, сколько вы не живете вместе? Вы ведь разъехались, так?
— Да уж конечно разъехались! За кого ты меня принимаешь? — Сэм резко встает, и теперь он злится. — Мы не живем вместе с конца прошлого года. И вообще, кто бы спрашивал? Сколько времени вы сами одиноки, миссис Ферн? — Он перестает расхаживать по кабинету и смотрит на меня триумфатором, а на губах у него играет неприятная ухмылка.
Да уж, похоже, я загнала себя в трудную ситуацию, а все потому, что в какой-то момент не сумела сдержать эмоций. Но передо мной человек, который пишет мою книгу, поэтому я не могу позволить себе все бросить и начать заново с другим.
— Сядь, — говорю я и похлопываю по дивану рядом с собой.
Сэм стоит, где стоял. Потом складывает руки на груди и спрашивает:
— Ты собираешься к нему вернуться?
От неожиданности я вскидываю голову:
— Что-что?
Сэм подается вперед:
— Ты намерена вернуться к мужу? И поэтому говоришь мне, что уезжаешь?
Даже не знаю, смеяться мне или плакать, и качаю головой, переполненная неверием и разочарованием.
— Не надо так. Пожалуйста.
— Чего не надо?
— Не веди себя как мудак. Сядь.
И Сэм идет на попятную. Руки падают вдоль тела, а сам он словно сдувается и тяжело плюхается рядом со мной на диван. Наши ноги соприкасаются, и я беру его за руку.
— Когда мы были у Лизы с Акилом, мне показалось, что ваши отношения с Барбарой не совсем в прошлом. И что тебе еще слишком рано впускать в жизнь другого человека. Твои ближайшие друзья к этому не готовы. Зачем ты так поступил, Сэм?
— Зачем привел тебя к ним?
— Да. И зачем вообще все это?
— Слушай, ты ведь сама Эмма Ферн! Не каждый день у меня бывают свидания с женщинами твоего калибра. — Он с кривой улыбкой поворачивается ко мне.
Сердце у меня падает.
— Я уеду ненадолго, может на неделю, — сообщаю я. — Мне нужно подумать о своем будущем.
Едва договорив, я уже знаю его следующий вопрос.
— А это будущее включает меня?
— Там увидим. — Заметив, что Сэм печально скривился, я добавляю: — Придется мне кое с чем разобраться, но я позвоню тебе, когда вернусь. Тогда и поговорим.
— Когда вернешься? Почему только тогда? Разве нельзя поговорить пораньше? — почти скулит Сэм.
Мне с трудом удается не скрипнуть зубами. Я улыбаюсь.
— Обещаю, меня не будет недолго. Ты же сможешь какое-то время работать без меня?
— Если очень нужно, — отвечает он, но улыбается и прижимает меня к груди.
Мы некоторое время сидим так, молча, уютно, и по идее это должно радовать и успокаивать, но в голове у меня лишь одна мысль: «Я совершила ошибку».
Когда я ухожу, Сэм крепко целует меня в губы, а потом прижимается щекой к моей щеке и шепчет:
— Я люблю тебя.
Он не заметил, что я не сказала ему, куда уезжаю.
Пляжный домик находится в Порт-Джефферсоне, маленьком заливе на северном побережье Лонг-Айленда. Я уже бывала там однажды, когда Фрэнки только купил его и закатил вечеринку в стиле великого Гэтсби, которая тянулась до глубокой ночи, после чего все мы завалились спать на диванах и свободных кроватях, а потом несколько дней мучились похмельем.
Я опускаю сумку у входа, кладу ключи на маленький столик, останавливаюсь и озираюсь по сторонам.
Дом больше, чем мне запомнилось. Входная дверь открывается прямиком в гостиную, нарядную комнату с белыми стенами и большими цветастыми коврами, хаотично разложенными по деревянному полу медового цвета.
Тут стоят два больших светлых дивана, расположенные под прямым углом друг к другу; они невероятно мягкие, глубокие, сплошь в подушечках, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не рухнуть на один из них. Все вокруг либо белое, либо из светлого дерева, либо пастельных оттенков. Идеальный пляжный домик моей мечты.
В противоположной стене — большая застекленная створчатая дверь, за которой виднеется гавань. Я открываю ее и выхожу на веранду. Тут под зонтом-навесом стоят круглый стеклянный стол и четыре стула. За деревьями мне видны суда, плавно движущиеся вдоль причалов.
Собираясь сюда, я гадала, какие ощущения вызовет этот вид, не будут ли меня угнетать воспоминания, которых наверняка не удастся избежать. Оказывается, все нормально. Это другая гавань, и выглядит она иначе. Мне тут нравится.
Я словно в раю. Здесь можно приступить к осуществлению моего плана, а потом взять небольшой тайм-аут и поразмыслить о будущем. Я чувствую, как внутри поднимается волна невероятной легкости.
Нужно взять продукты, которые я купила, и отнести в кухню. Я хорошо ее помню. Вообще изо всех помещений в домах мне больше всего нравятся кухни, а эта пришлась особенно по сердцу. Там все тот же светлый паркет, в центре — островок с мраморной столешницей и белыми деревянными шкафчиками внизу, которые сочетаются с остальной мебелью, включая высокие табуреты. Кухня не слишком велика, но выглядит просто замечательно. Я кладу в блюдо привезенные с собой фрукты, сгружаю в холодильник все, что может испортиться. Потом наливаю себе бокал белого вина — недостаточно холодного, на мой вкус, но сойдет, — возвращаюсь на веранду и наблюдаю, как меняется цвет неба.
Звонит мобильник. Прямо как по заказу.
Бедняжка Кэрол, ей действительно очень хочется заполучить свой телефон. Она изо всех сил старается казаться расслабленной и даже беззаботной, но начинает чуть задыхаться, когда я говорю, что да, телефон при мне.