Не заходя пока в кухню, я чуть-чуть приоткрываю дверь, просто чтобы проверить, не бросится ли Кэрол на меня с половником или еще чем-нибудь. Нет, она сидит там же, где я ее оставила, спиной ко мне.
Я подхожу к ней. Увидев меня, она слегка дергается. Ей страшно, по глазам вижу. Она наполовину спит, но испуг не дает уснуть окончательно. Я развязываю ей рот.
— Ну ты как, ничего, да? Вот и хорошо.
Радуясь, что не выпила скотча, я наполняю чайник и ставлю кипятиться. Потом засыпаю во френч-пресс кофе и слышу, как Кэрол икает у меня за спиной.
— Дай мне попить, пожалуйста, — робко просит она.
Мне не хочется давать ей воды. И не только воды, вообще ничего. Мне хочется, чтобы она страдала.
Я вздыхаю, беру со шкафчика стакан и наполняю водой. Потом ставлю его перед Кэрол, она тянется к нему, но не может взять: я же привязала ее к стулу, и ей не дотянуться.
— Подожди секундочку, — говорю я и обхожу вокруг неё. — Я сейчас отвяжу тебя от стула, хотя бы на время. Дернешься — выстрелю, поняла?
— Поняла, — тихо отвечает она.
Я развязываю веревки. Кэрол чуть выпрямляет спину и подносит стакан к губам.
— Ты должна мне поверить, — говорит она в следующий миг.
Обернувшись, я ставлю на кухонный стол чашку с кофе, который только что налила, и упираюсь руками о стойку по обе стороны от нее.
— Поверить во что, Кэрол?
— Что это… что я не виновата.
Я сильно шлепаю ладонью по мраморной столешнице.
— Заткнись!
Она морщится, а я снова и снова бью ладонью, пока она не начинает болеть, и кричу:
— Как ты могла! Что я вообще тебе сделала? Кэрол, он чудовище! Почему ты предала меня? За что ты так со мной? — Мне хочется сказать: «Я думала, ты моя подруга; думала, ты хорошо ко мне относишься», но я не говорю этого, я занята совсем другим, я ору: — За что?! Ты могла бы уехать за границу, заявить, что он пропал, и осуществить все свои дебильные планы, но ты подставила меня!
Все это время она моргает, моргает и моргает, по щекам у нее бегут слезы, мой кофе выплескивается из чашки и заливает мрамор столешницы, а в гостиной надрывается мой телефон. Ну что там еще? Я иду ответить на звонок, потому что, если честно, мне нужно немедленно покинуть кухню, иначе я за себя не ручаюсь и могу просто убить Кэрол.
ГЛАВА 34
— Привет, это я.
Вообще-то я и так уже знаю, что это он: прочла на экране, прежде чем снять трубку. И предпочла бы, чтобы он не говорил «это я», как будто мы с ним пара.
Тон у него печальный, и это не печаль «мне грустно, потому что я посмотрел новости; в каком же ужасном мире мы живем», нет, ничего подобного. Скорее, это печаль «я грущу из-за тебя». Мне очень хочется сказать ему: «Сэм, мы совершили ошибку, когда переспали друг с другом. Этого нельзя было делать. Вся ответственность за случившееся на мне, но я была тогда в очень странном положении. Давай просто останемся друзьями? Пожалуйста, покончим с этим». Но, конечно, я не могу так поступить. С двумя кризисами одновременно мне не справиться.
— Привет, ну как ты? — мягко спрашиваю я.
— Нормально. Думаю о тебе.
— Как приятно.
— Правда? — В его голосе слышится улыбка.
— Конечно.
— Я скучаю, — говорит он.
Бросаю взгляд в кухню, убеждаясь, что с Кэрол ничего не случилось, она не упала, или бог знает что там еще могло произойти. Ее плечи вздрагивают, и мне становится ясно: она по-прежнему плачет.
— Можно к тебе заскочить? — спрашивает Сэм.
— Я тоже по тебе скучаю, — говорю я, игнорируя его последнюю реплику. Потом смеюсь и добавляю: — Правда, скучаю, но у меня тут уже есть компания, боюсь, еще одного гостя мне не потянуть.
— Мужская компания? — Тон совершенно меняется, делается резким, а то и сердитым.
— Нет-нет, просто охлажденные напитки, девичьи разговоры, планы на будущее. Хорошая подружка в гости зашла. Я познакомлю вас когда-нибудь, она тебе понравится.
— Хорошо. — Я слышу по голосу Сэма, что он успокоился. — Так когда мы увидимся?
— Я ведь сказала тебе. Через несколько дней.
— Не знаю, выдержу ли, Эмма. Можно я все-таки заеду? Например, сегодня вечером?
— Пожалуйста, не надо, — отбриваю я.
— Да, конечно, извини. Не хочу вам мешать.
Сэм опять бодр, а мне придется очень внимательно следить за тем, что и как я говорю, чтобы книга была закончена в рекордные сроки.
— Ты бы не помешал, — отвечаю я ласково, — просто у меня слишком много дел, отчего начался небольшой стресс.
— Эмма, постарайся не волноваться и вообще береги себя. А я пока что продолжаю на тебя работать.
— Спасибо, мой писец.
Он посмеивается. Я замечаю под журнальным столиком обрезок веревки и нагибаюсь, чтобы его подобрать.
— Позвонишь, когда у тебя будет время? — просит Сэм. — Скажешь, когда удобно будет к тебе приехать, чтобы мы поработали над новыми главами.
— Конечно.
С обрезком веревки я возвращаюсь в кухню, плечом прижимая трубку к уху. Кэрол видит меня и морщится. Я убираю веревку обратно в кладовку.
— Не могу дождаться, когда освобожусь. Уже предвкушаю твой приезд, — говорю я Сэму, потом смотрю на Кэрол и поднимаю указательный палец, прося еще минуточку подождать.
И вот, когда я снова собираюсь выйти из кухни, Кэрол кричит во всю мощь легких:
— Помогите! Вызовите полицию! Помогите! — выплескивая весь скопившийся внутри страх.
Я отдергиваю телефон от уха и тычу в него пальцем, обрывая связь.
ГЛАВА 35
— Просто не верится. Да ты чего? — Я смотрю на Кэрол в полном недоумении, как будто передо мной инопланетянка, которая выскользнула из веб-камеры и материализовалась на кухне. — И как мне теперь, по-твоему, быть, Кэрол? Черт!
Она снова принимается моргать. Хлоп-хлоп-хлоп ресницами, и мне отчаянно хочется прижать ей веки ладонями, чтобы уже опустились и не дергались.
— Думаешь, это было умно?
Телефон у меня в руке звонит. Я смотрю на него, потом на Кэрол и говорю ей:
— Сейчас вернусь.
— Куд… куда ты? — заикается она.
— Заткнись.
Я пробегаю через гостиную и отвечаю на звонок, только оказавшись на веранде.
— Господи, Эмма, у тебя все хорошо? — спрашивает Сэм. — Что это было? Мне позвонить в полицию?
Я смеюсь:
— Блин, да у меня самой чуть сердечный приступ не сделался. В гостиной телик включен, а я забыла, что он на такой громкости работает. Извини, дорогой. — Я произношу последнее слово в надежде, что оно ослабит напряжение, которое сквозит в голосе Сэма. — Я в кухне вещи распаковываю, вошла в гостиную, а тут как раз какая-то несчастная жертва орет. Перепугала меня до одури! Ненавижу такие передачи, а ты?
— Ох, Эмма, ты не представляешь, как я волновался! Думал, у меня самого сердечный приступ начнется. Погоди, дай в себя приду. Я тебе даже сказать не могу, какие ужасы мне привиделись: думал, кто-то к тебе ворвался. Клянусь, если бы ты не ответила, позвонил бы копам!
Я снова смеюсь.
— Ну, если меня когда-нибудь похитят, первым делом позвоню тебе, не сомневайся.
— Серьезно, у меня до сих пор сердце колотится.
— Сэм, прости, пожалуйста. Все хорошо? Хочешь, вызову тебе скорую?
Он издает смешок. Я не говорю ему, что у меня тоже сердце колотится, даже приходится прижимать руку к груди и глубоко дышать, чтобы успокоиться.
— Эмма, я ведь даже не знаю, где ты сейчас.
— Я не прячусь, если ты об этом.
— Не об этом, конечно, ничего подобного. Просто мне было бы спокойнее, если бы я знал, где ты, вот и все.
— Послушай, Сэм, я больше не могу говорить, но скоро тебе позвоню, хорошо?
Он не отвечает, и молчание на том конце линии делается неуютным. К тому же мне совсем не хочется, чтобы Кэрол опять начала орать.
— Ты еще там?
— Да, Эмма. Просто мне немного не по себе.
— Почему?
— Из-за твоих тайн.