Стелла медленно опустила вилку, обдумывая ответ:
— Ну разве ты не старомоден? Мы Женаты, знаешь ли, и при нормальном развитии событий…
— С нами не все нормально! Вдобавок ты не можешь притворяться, что прошлой ночи не было!
Она посмотрела в сторону, с еще большей осторожностью подбирая слова:
— Я не защищалась.
— Знаю, — с трудом произнес Мэтью, — и от этого еще хуже. Я весь день ни о чем больше думать не мог. Как ты неожиданно сдалась… как ты… Но за это я ненавижу себя еще сильнее! — Он поднял ладони и с отвращением разглядывал их. — Я заставил тебя… и ты сдалась.
— Я… я… — Сумбур в словах, сумбур в мыслях; ответ замер у нее на языке, и Стелла безмолвно смотрела, как Мэтью стремительно идет к двери.
— Я уезжаю. Я не могу больше.
Уставившись на остатки еды, Стелла решила, что ей лучше всего немедленно вернуться в Лондон. Все, чего она добилась, оставшись здесь, — это заставить Мэтью чувствовать себя более виноватым, чем он был. Не дожидаясь Элси, Стелла собрала тарелки и отнесла их на кухню.
— Не беспокойтесь насчет сервировки десерта, мистер Мэтью опять уехал.
— A вам?
Стелла с усилием ответила:
— Да, конечно. Большую порцию, Элси. Я голодна.
На следующий день Джесс вернулась из Клиторпа. Кажется, перемены пошли ей на пользу, она стала дружелюбнее, чем обычно.
— Я готовлюсь к завтрашней церемонии, — сообщила она за чаем. — Что вы наденете?
— Костюм или платье и пальто… посмотрю по погоде.
— Надеюсь, она будет хорошей. Вы лучше выглядите в костюме. — Джесс попросила у Элси вторую чашку. — Элси сказала, что опять приезжал ваш друг. Ему, должно быть, понравился Лидс.
— Он ехал на север на похороны дяди.
— О! И много дядя ему оставил?
Прямой вопрос требовал прямого ответа:
— По сути дела, он получил наследство.
— Ну надо же! Жаль, что этого не случилось раньше. У него было бы больше шансов с вами.
— Ради бога, давайте не будем ссориться. В конце концов, мы можем вести себя вежливо, пока я не уеду.
— Вы слишком торопитесь обижаться! Я не хотела рассердить вас!
— Значит, вы впервые сделали это нечаянно.
Джесс возмутилась:
— Ваш язык стал еще острее, пока меня не было. Можно спросить, когда вы собираетесь?
— Послезавтра.
— В таком случае нам не долго придется стараться.
Джесс вышла, а Стелла подошла к пианино, но через несколько минут закрыла крышку и уронила руки на колени. Что будет с «Грей Уоллс», когда она уедет? Обидно сознавать, что после ее отъезда все здесь пойдет так же, как прежде. Мэтью забудет о ней быстрее, чем она о нем… потому что не захочет помнить. Но грустными раздумьями делу не поможешь, и Стелла, вздохнув, побрела в сад. Может быть, там найдется для нее какое-нибудь занятие.
На следующий день была типичная для поздней весны погода. Неяркое солнце освещало сад. Мэтью явился домой к раннему завтраку, и в два часа они уже усаживались в машину, чтобы ехать к месту будущей фабрики. Он сам вел машину. Стрелка спидометра ползла все выше и выше, пока Джесс не заметила строго, что если он хочет попасть под суд, то выбрал для этого правильный путь.
Стелла понимала, что Мэтью нервничает и с нетерпением ждет конца церемонии.
— Люди довольны тем, что ты строишь новую фабрику? — спросила она.
— Большинство — да. Некоторые — нет.
— Ты думаешь, они могут учинить волнения?
— Меня это не беспокоит.
Они миновали южную окраину Лидса, оставили позади ряды кирпичных домов, пакгаузов, темноватых пивных, сталелитейный завод и выехали на широкое шоссе.
Мэтью коротко махнул рукой:
— Это одна из моих фабрик. Новая будет мили на две дальше по дороге.
Стелла взглянула на бетонное здание, растянувшееся на сотню ярдов, и вдруг почувствовала трепет гордости за то, что этот человек так многого достиг:
— Она больше, чем я думала. Ты, наверное, очень ею гордишься.
— Построенное куда как легко разрушить, — угрюмо сказал он.
Прежде чем Стелла придумала, что ответить, они приехали на равнину, на которой должна была быть построена новая фабрика. Толпа рабочих расступилась перед ними. На одном краю площадки была установлена платформа, на дальней стороне стояли в ряд грязные, пока неподвижные бульдозеры. Когда миссис и мистер Армстронг поднялись по деревянной лестнице на платформу, рабочие приветственно закричали и захлопали, а Мэтью выступил вперед и в ответ помахал им рукой.
Стелла плохо запомнила последовавшую затем церемонию — только ощущение того, что сотни пар глаз были устремлены на нее, когда она небольшим молотком стучала по заранее установленному в нужное положение камню. Читая речь, составленную Мэтью, она остро ощущала горькую иронию тех слов, которые он написал для нее: