— Для Мэтью, — последовал ответ. — Он заслуживает самого лучшего, но ему, очевидно, нужны вы!
Стелла коротко вздохнула:
— Вот уж успокоили!
— Если бы я этого хотела, меня бы здесь не было.
Дверь за ней закрылась, а Стелла, погруженная в собственные мысли, слепо смотрела в одну точку. Шум, донесшийся из кухни, напомнил ей, что мать дома. Не желая ни с кем разговаривать, девушка поспешила в свою комнату и закрыла за собой дверь.
Только теперь, когда рухнули барьеры, которые сдерживали ее с момента появления Белл, Стелла, сев на кровать, разрыдалась: о потраченных впустую месяцах, о ненужных страданиях, которые они с Мэтью причинили друг другу. Легко понять, почему он так стремился спасти свою честь, особенно когда она с самого начала так безжалостно отвергла его. Но уверена ли она, что после аварии он понял ее чувства к нему? Или горе, которое она причинила ему своим уходом, настолько глубоко, что не может быть забыто?
Она взволнованно вскочила и начала лихорадочно собираться. Она увидит его, скажет, что любит его. Он может не поверить, может даже снова отослать ее прочь — с какой злобой Белл говорила о его любви к ней, Стелле! — все равно она должна сказать ему правду.
— Стелла, — позвала мать, — ты где?
— Здесь. — Стелла открыла дверь, мать вошла в комнату и остолбенела при виде чемодана на полу.
— Собираешься обратно.
Это было утверждение, не вопрос, и Стелла кивнула:
— Не следовало уезжать.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Это единственное, в чем я уверена.
Миссис Перси вздохнула:
— Надеюсь, все будет хорошо. Если же нет, то помни, что здесь у тебя всегда есть дом.
Слезы хлынули из глаз Стеллы, и она обняла мать так горячо, как давно уже не обнимала.
Глава 14
До «Грей Уоллс» Стелла добралась к середине следующего дня, с бьющимся сердцем позвонила в звонок парадной двери и с тревогой слушала, как приближаются тяжелые шаги. Дверь открыла Джесс:
— Так вы вернулись! — Джесс отступила в сторону, пропуская ее, и Стелла внесла чемодан в холл. — Мэт не говорил, что вы приезжаете.
— Он не знает. Как… как он?
— Довольно хорошо в сложившихся обстоятельствах.
— Когда он будет дома?
— Он не говорил, что задержится, хотя, с тех пор как вы уехали, он на работе проводит больше времени, чем здесь! Любому было бы не слишком легко жить с ним — готов сорвать зло за каждое словечко. Я собиралась провести вечер здесь, но раз вы приехали, я переночую у Милли.
— Не надо уходить, — поспешно сказала Стелла.
Джесс пожала плечами:
— Я же в любом случае собиралась уйти, так что уже привыкла к этой мысли. Раз вы вернулись, я здесь жить не буду.
— Может быть, на этот раз мы будем лучше понимать друг друга.
— Мы достаточно понимаем друг друга, и обе знаем, что не уживемся. — Она двинулась в сторону кухни. — Я оставлю Элси распоряжения насчет еды. Послезавтра вы все можете забрать в свои руки.
Она вышла, а Стелла тяжело, но с облегчением вздохнула. По крайней мере одна помеха на пути к их с Мэтью счастью устранена: остальное зависит от нее.
Почти сразу оказалось, что пора готовиться к обеду, и, переодеваясь в зеленое платье, которое нравилось Мэтью, Стелла думала, обратит ли он внимание на ее волосы. Он всегда любил, когда она распускала их, а в тех нечастых случаях, когда она позволяла ему целовать себя, любовно перебирал длинные пряди. Стелла снова и снова со страхом задавалась вопросом, что она будет делать, если Мэтью не примет ее.
Боясь оставаться наедине со своими мыслями, Стелла спустилась вниз, но Джесс уже ушла, и она занялась тем, что украсила обеденный стол в столовой, разложив на нем салфетки, поставив в центре небольшую шаровидную вазу с розами и две свечи. Потом наполнила еще одну вазу и поставила ее в холле.
Когда она с этим покончила, уже опускались сумерки, со стороны верещатников дул легкий ветерок. Стелла подошла к окну и стала глядеть в сад. Она впервые видела его в разгаре лета. В сгущающихся сумерках с клумб доносился сильный дурманящий вечерний аромат акаций. Даже дом казался уютнее, а серый камень теплее. Стелла вздохнула, зажгла свечи и начала прислушиваться, не едет ли Мэтью.
Ждать пришлось недолго. Через несколько минут по гравию зашуршали шины, потом раздались тяжелые шаги по ступеням. Щелкнул в замке ключ.
Сотрясаемая нервной дрожью, она поднялась из кресла. Она слышала, как Мэтью ступил в столовую и сразу остановился. Стелла догадалась, что он увидел зажженные свечи. Потом воцарилась тишина, потом он опять пересек холл. Потом открылась дверь в гостиную, И он вошел.