Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы прийти в себя и понять, что происходит. Первые несколько секунд я ещё думал, будто я средневековый алхимик по имени Марко, вызвавший духа и восхищенный им во тьму.
Тьма впечатляла: огромный пустой зал, в окне Сатурн, на стене – некто в хламиде со светом вместо лица… Вот, значит, что происходит во время наших таинственных встреч.
Пока это переживание оставалось средневековым, оно было невероятно, сказочно волнующим. Но потом я вспомнил, кто я и почему оказался в этом кабинете. И сказка сразу кончилась. Стало даже скучно.
– Здравствуйте, адмирал. Восхищает ваше чувство юмора. Так обустроить служебную коммуникацию.
Ломас засмеялся.
– Вот только неправильно, что мне приходится делать возлияния граппой, – продолжал я. – Коньяк был бы уместней.
– Его трудно достать в средневековой Вероне, – сказал Ломас. – Я, кстати, не до конца уверен, что в те времена уже была граппа. Во всяком случае, такая, как в наши дни. Вы льстите себе, считая меня автором этих завитушек. Скрипт составлен нейросетью.
– Но под вашим мудрым руководством. Весьма остроумно.
– Дело не в остроумии. Имя «Ломас» производит в вас сильный резонанс, поскольку я ваш начальник. Как ни блокируй память, эхо остается. Сеть решила использовать эту психическую энергию. Демон, которому вы молитесь…
– Дух, – поправил я. – И не молюсь, а… Сотрудничаю.
– Хорошо, дух. Он является для вас непререкаемым авторитетом. Вызывает в вас почтение. Разве нет?
Я кивнул.
– Это и есть психическая энергия нашего знакомства. Выстроить такой контур на ровном месте сложно. Элегантное решение. Ну и смешное, конечно.
– Да, – согласился я. – Но мой провожатый, Ларт, говорил, что у внешнего мира не будет со мной связи. Как вы меня вызвали?
– Никак, – ответил Ломас. – Я этого не делал.
– Неужели?
– Мы общаемся по вашей инициативе, Маркус. Именно поэтому вашей веронской идентичности – то есть чернокнижнику Марко – и нужна сильная привязанность к духу. Ее хватило.
– Вы никак на это не влияете?
– Нет. Что вы испытали, когда решили выйти на связь?
– Желание посоветоваться.
– Значит, все идет по плану.
– А откуда сеть взяла идею такого духа? Она же не сама это выдумала?
– Я примерно догадываюсь, – сказал Ломас. – Был такой гримуар – книга Абрамелина. Примерно та же эпоха. Там описывался ритуал, благодаря которому можно обрести священного духа-покровителя. Этот покровитель затем улаживал проблемы, возникавшие у алхимика с разного рода демонами. Нейросеть ничего не повторяет буквально, но опирается на элементы оккультного предания.
– Понятно, – ответил я.
– Теперь докладывайте.
У Ломаса была возможность наблюдать за моими похождениями в симуляции – но его интересовала субъективная сторона опыта. Я пересказал ему свои переживания в Вероне.
– Интересно, – сказал Ломас, дослушав мой отчет. – Песня из детства, которая вдохновила вас встать на левый путь – это известный карбоновый шлягер «Stairway to Heaven». Вы услышали акустическое исполнение под лютню, причем на английском – но в вашей памяти остались слова итальянского переложения, не вполне совпадающие с оригиналом. Сеть великолепно прячет подобные нестыковки.
– Я в курсе, – ответил я.
– Все остальное в пределах ожидаемого. Необычной кажется только презентация гримуара в качестве неорганического существа.
– Кого?
– Неорганического существа. Обитателя смежного мира. Это тоже часть магического фольклора, но гораздо более позднего, чем средневековый. Относится к карбону, если я не ошибаюсь.
Я знал, что Ломас вызвал справку HEV – ошибался он вряд ли.
– Значит, – сказал я, – нейросеть компилирует не только средневековый материал, но и более поздний.
– Естественно. Это экзотично, но ожидаемо. У вас не научная экскурсия в Средние века, а личный магический трип. Вероятны и другие отклонения от исторической нормы. Но симуляция их маскирует.
Я кивнул.
– Возможно даже, – сказал Ломас, – что неорганическая интерпретация гримуара – это не просто творчество сети, а восстановление объективной истины. Нейросеть на такое способна. Помните «бороду Сфинкса»?
Ломас имел в виду особый и не до конца понятный информационный эффект, позволявший гипермощным нейросетям восстанавливать фрагменты культурного или исторического пазла – например, точную форму бороды египетского Сфинкса, неизвестную археологам.
– Вы думаете, гримуары действительно были неорганическими существами?