— Что?
— Ты чего это пары прогуливаешь?
У девушки максимально расширяются глаза, она оборачивается вокруг, резко тянет меня за руку и мы вваливаемся в женский туалет.
— Ты чего творишь?
— А ты чего орешь на весь коридор? — тычет в мне в плечо свой пальчик. — Не могу я сейчас пойти. Там по матанализу сейчас устный опрос, а я ничего не учила. Вот и не пошла. А ты орешь!
Вот так да! Отличница и не выучила. Что же ты за фрукт такой, Солохина?
— Ты же отличница, я думал ты зубришь все днём и ночью.
— Да конечно! Я ещё и девушка. Имею право на женские шалости и радости. Да и вообще, что я отчитываюсь тут стою?
— Я не просил, ладно, я пошёл. Тебе прятаться недолго, всего, — и смотрю на часы, — Двадцать три минуты.
И тут для меня просто загорается зелёный свет.
— Дим? Не хочешь постоять со мной?
— Мне вообще на пары возвращаться надо. Я все-таки студент. Умный, честный и образованный.
И иду в сторону двери, дохожу и делаю полный разворот обратно. Облокачиваюсь о подоконник возле Юли.
— Но ты же не поверила мне, да?
Девушка улыбается.
— Не могу оставить вас, Юлия, наедине со своими проблемами. Расскажи мне что-нибудь о себе. Давай проведем эти двадцать уже две минуты с пользой.
— Что тебе рассказать, Лучанский? Мне кажется ничего интересного я тебе о себе не смогу рассказать. У меня не такая насыщенная жизнь, как у тебя.
— Ничего страшного, мне будет интересно все.
Глава 12.1
Захар/Сейчас
Пытаюсь уложить свои непослушные волосы с помощью навороченного геля, купленного заботливой мачехой. Кудряшки, которые всегда вызывали умиление всех бабушек во дворе и сводили с ума девчонок, бесили меня больше всего на свете. Их невозможно расчесать без матов, а уложить их в более менее нормальное состояние, так это вообще целое дело.
Ну вроде бы дело сделано. Смотрю на себя в отражении зеркала в полный рост. Светлые джинсы, футболка и литр геля для волос на голове. Пацаны снова будут ржать, что я как баба, а мне пофигу.
— Ты все? Собрался, Мелкий?
— Да, сейчас спущусь.
Кому скажи — не поверят. Что баба собирается быстрее мужика. Вот умора. Бросаю последний взгляд в отражение и выхожу.
Машка у входной двери в светлых джинсах и футболке. Смотрим друг на друга и улыбаемся.
— Может мы все-таки родные брат и сестра? — первая спрашивает Маша. — Невозможно так выбирать одежду одинаково каждый раз.
— К сожалению это не так, если бы мы были родные, то мне не достались бы эти дурацкие кудряшки на голове.
— Глупый, именно от твоих кудрей все девчонки ходят кипятком, — и тянется к ним, но я легонько бью ее ладонью.
— Не смей! Я их битый час укладывал.
— Все, все, не трогаю. Поехали уже. Такси ждёт.
И вышагивает мимо меня, как королева. Галантно пропускаю ее вперёд себя и закрываю дверь.
Пока едем в такси, Маша с кем-то переписывается по телефону, а мне приходится слушать радио, что гремит в салоне.
А может ночь не торопить,
И все сначала повторить
Нам все сначала повторить
О, как мне быть?
Помню, как батя крутил эти песни на пластинках. Я и сам того не зная, оказывается помнил их, почти наизусть.
А может снова все начать?
Я не хочу тебя терять,
Я не могу тебя терять
О, как мне быть?
Как быть?
— Как можно это слушать? — шёпотом спрашивает у меня сестра и я плечами пожимаю, мол не знаю. Хотя я знаю, и только что буквально я вслушивался в каждое слово этой песни. Правда, кто поёт ее, не скажу. Не знаю, точнее.
Мы выходим из такси и перед нами раскрывается самое сердце родного города. Любимая улица.
— А тут все как обычно! Дерибасовская, словно рай для пчёл.
— Ты права, но неужели ты ещё не привыкла к этому. Я совершенно не обращаю внимания ни на кого, ну кроме как на красивых девушек.
Маша драматично закатывает глаза и мы идём в Стейкхауз. Там самые лучшие в городе мясные блюда и вино. И нас там, наверное, уже дожидаются Кира с Димоном.
Огромная очередь стоит из желающих сфоткаться на «двенадцатом стуле» с одной стороны, а с другой — пообниматься с Утесовым.
Проходим мимо шумной компании девчонок и одна из них улыбается мне. Я знаю, что нравлюсь многим, но многие не нравятся мне, поэтому я не удосуживаюсь даже на легкую усмешку для неё. Отвожу глаза и с серьезным видом иду дальше. Прости, но ты не в моем вкусе.
— Вон они, сидят уже и курят, как обычно. Надеюсь Лучанский выкурит уже все свои легкие.