– Сейчас, я сейчас.
Слышно было, как она возится сзади. Мартин всеми силами пытался отогнать от себя образ полуобнаженной Яны. Получалось с трудом. «Ночь воспоминаний и желаний я себе обеспечил».
– Я готова.
Она подошла к нему сзади, дотронулась до руки. Ладошка была теплая, пугливая. Мартин медленно и осторожно прижал ее сверху своей рукой, повернулся к Яне и удивился, когда понял, что без каблуков она совсем маленькая рядом с ним: ее макушка не касалась его подбородка.
– Мой рост метр девяносто два, вес восемьдесят восемь – больше не секретная информация.
Его голос звучал тихо и спокойно. Яна не заметила никакого возбуждения или беспокойства.
– А мой рост метр шестьдесят четыре… Вес не знаю.
– В любом случае, тебе надо поесть. Ты же голодная?
Яна просто кивнула, глядя снизу вверх в темно-карие глаза с густыми черными ресницами.
Мартин, не выпуская ее руки, пошел на кухню. Мельком глянул на кота, который черной кляксой просочился на кровать своей хозяйки, заняв тепленькое после нее местечко. «Жулик…» – только такое слово пришло на ум.
На кухне Мартин выпустил руку Яны и указал ей на стул, приглашая присесть.
– Куриный суп – обязательно. Остальное на твое усмотрение.
Яна глотала слюнки от запаха, вида еды и … вида мужчины, который все это приготовил. Потому что Мартин – именно мужчина. Пока он отвернулся к плите, она прошлась взглядом по его телу. Господи! Как хотелось до него дотронуться! Таких желаний у нее раньше не было. А тут – какие-то легкие волны внизу живота, уходящие еще ниже…
Яна обратила внимание сразу, как только Мартин пришел, на приятный аромат, который его окружал. Ясно, что после тренировки он принял душ. Может, поэтому косы и заплел, чтобы не ходить с мокрыми волосами.
Появившаяся перед ней тарелка вернула ее из области грез.
– Ешь, – спокойно сказал Мартин и сел напротив.
Они ужинали, поглядывая друг на друга, не разговаривая. В квартире не было слышно никаких других звуков, кроме сопровождавших их трапезу. И это было по-домашнему тепло… Яна давно так не сидела за столом. Визиты к родителям не в счет. Значит, последний раз был еще до института, когда она жила в семье.
– Спасибо, я наелась. Даже устала немного.
– Я сейчас все уберу и поеду домой, – сказал Мартин, вставая из-за стола. – Завтра достанешь из холодильника и разогреешь. Тебе тут на целый день хватит. После работы приеду, проверю.
– А ты приедешь? – тихо спросила Яна.
– Да. И даже если ты будешь спорить, я все равно приеду.
– Просто из-за того, что ты заботишься обо мне? Как о младшей сестре? О друге?
– Нет. Потому что я так хочу. И целовались мы с тобой, явно не по-братски или дружески.
Янка почувствовала, как румянец заливает щеки и уползает по шее к груди. Она даже ощутила кожей ткань футболки.
Мартин домыл посуду, вытер руки полотенцем и повернулся к Яне.
– Я хочу к тебе приехать. Потому что ты мне нравишься. Очень.
Его почти черные глаза заглянули ей прямо в душу. Янка вдохнула и задержала воздух, замерев под его взглядом.
«Почему я не боюсь его? Почему доверяю? Я ведь понимаю, что будет дальше… Я этого хочу? Не знаю… Я не знаю, как и что делать. У него были такие девушки! Куда уж мне …»
Мартин все читал по ее лицу. Он сделал к ней шаг, чуть наклонился и прижался своими пухлыми губами к ее рту, не давя, не наседая, не требуя – просто, чтобы коснуться ее, почувствовать тепло тела. Она тихо вздохнула, потянулась к нему и… Он отодвинулся.
– Все, мне пора. Иначе я не сдержусь. А ты слабенькая сейчас. Ложись спать. Завтра приеду.
Яна кивнула головой, глядя как бы со стороны на его быстрые сборы. Уже в коридоре он оглянулся, обжег взглядом ее всю…
Потом улыбнулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Глава 11.
Всю дорогу до дома и оставшуюся ночь Мартин думал, вспоминал, проживал свою жизнь заново. То, что он рассказал Яне – простая констатация фактов, без эмоций, слез, ужаса потери и страха надежды. Именно страха, потому что надеялись до последней капли крови. Той крови, которая по странной игре судьбы, подходила Марине – его крови.
Он давно жил отдельно, купив себе квартиру сразу, как только появились «свободные» от лечения деньги. Никто не знает, сколько непролитых слез выжгли ему сердце. Мартин любил свою семью, даже родного отца, которого никогда не видел, не считая редкого общения по скайпу. Но сестра и брат были для него равными частями его души и сердца.