— И? — спросила она, не поняв, причем тут фото экранной знаменитости.
— Джезебел — одна из тех, кого я привел в мир шоу-бизнеса. — Он нажимал на экран телефона, лежащего на столе, и фото начали меняться. На них были разные знаменитости, покрупнее и наоборот помельче, богатые и не очень. Самых разных типажей и специальностей. — Со всеми ними я работал на этапе восхождения на звездный олимп. Как видите, портфолио у меня внушительное. Если желаете, могу рассказать подробнее.
— Нет, спасибо. Мне это не интересно.
— Как скажете. — Он пожал плечами и выключил проекцию. — Я предлагаю подписать контракт на работу со мной на полгода. Условия: 10 % со всех гонораров в течение этого времени. У меня для вас есть пару заманчивых проектов, в которых я думаю, вы бы хотели поучаствовать.
— Отказываюсь, — спокойно сказала она и встала со своего места.
— Да погодите же вы! — Встрепенулся Конрад. — Объясните хоть причину отказа?
— Если вы и вправду агент Джезебел, то должны быть так заняты, что не нашли бы времени встретится со мной. Судя по тому, как часто ее можно увидеть, ей деньги в руки сами рекой текут. Для любого агента это золотая жила. Получается, вы либо мне врете о том, что вы ее агент, либо вас выперли. Что хуже, я не знаю.
— Разве вы не нуждаетесь в агенте?
— Может, и нуждаюсь. Но проходимцы-шарлатаны меня не интересуют. Мне мое время ценно, и возможно, за эти полгода на меня выйдет настоящий агент. С вами я работать не хочу. — Она схватила свое пальто, висящее на спинке стула, и начала одеваться.
— Постойте!
Вскочил и Конрад. Он собирался остановить ее любой ценой. Готов был хоть на коленях ползать, хоть в слезы ударится. Что угодно. Но все его планы разрушил улыбчивый официант, принёсший заказ.
— Ваш экспрессо, сэр. И ваш латте, мадам. Что-нибудь еще?
— Спасибо, не нужно, — сказал Конрад официанту и, как тот удалился, продолжил уже для Лилит. — Я сам отказался работать с Джезебел.
— Вранье.
— Нет, — он покачал головой. — Чистая правда. Если вы позволите отнять у вас еще минут десять, я вам все объясню. А вы пока можете насладиться горячим напитком. Или если желаете, чем угодно в этом кафе. Смело заказывайте, я расплачусь. Только дайте шанс.
Он вновь на нее взглянул умоляющим взглядом. Что-то в этом взгляде было такое, что располагало к себе, неосознанно вызывало доверие. Она уже начала догадываться, что это один из его любимых приемчиков, и все же решила остаться. В конце концов, времени в запасе у нее предостаточно, и она точно ничего не потеряет, если дослушает его до конца. А вот если не дослушает, кто знает.
— Ладно. Но у меня есть условие. Вы говорите, только пока я не допью кофе. Как только чашка опустеет — наш разговор окончен. Никаких возражений, просьб подождать или еще что. Я встаю и ухожу. Согласны?
— Да.
Она повесила пальто обратно и села.
— Начинайте, — сказала она и демонстративно сделала огромный глоток.
Остатки кофе
— Тридцать лет назад, еще до всемирного объединения, в одной захолустной деревне жил мальчик. Деревенька была маленькая, обнищавшая, и немногочисленное население в ней было такое же. Что тогда, что сейчас отсталый Район. Большая часть жителей ютились в бараках и самодельных хижинах. За водой с ведрами ходили к реке. Электричества не было. Ели то, что могли произвести сами. А земля там была не плодородная. Ничего на ней не приживалось, даже трава и та росла еле как. Я лично думаю, это потому что недалеко был крупный город, который взорвали во время первого этапа. Может, это радиация так повлияла или экосистема была выведена из равновесия взрывом. Есть вероятность, конечно, что там всегда так было. А может, тот крупный город когда-то туда отходы свозил. Или…
Лилит громко прихлебнула из кружки.
— В общем, жизнь в деревеньке была тяжелая, унылая и голодная, — тут же вернулся он к первоначальной теме. — Раз в месяц в деревню приезжал торговец из крупного города. Покупал выдубленные шкурки животных и натуральные меха. Охота — единственный промысел, который хоть как-то позволял не умереть с голоду. А продавал он еду. И в качестве жеста доброй воли однажды он отдал задаром ненужный никому довоенный проектор на батарейках и флешкарту с кучей старых фильмов. И тогда появился в этой деревне единственный лучик света в беспросветной тьме безнадеги. Все, включая этого мальчика, не вылезали из кинотеатра. Батарейки в проекторе быстро сдохли. Но торговец привез еще в следующем месяце. И новые фильмы. Все эти фильмы воспринимались как нечто фантастическое. У этих людей была еда, чистая одежда, телевизоры, электричество, интернет, столько развлечений, что не счесть. Все такое новое, блестящее, красивое. Столько технологий: смартфоны, телевизоры, автомобили, компьютеры. Это куда покруче волшебства будет. Пока не привезли послевоенные фильмы, все были уверены, что война все это уничтожила, что не осталось в настоящем мире таких мест, что это всё — невозвратное прошлое. После просмотра первого поствоенного фильма жители ахнули. Существует «большой» мир, не все живут впроголодь, как они. Для детворы это открытие было подобно откровению. И все, естественно, стали мечтать уехать в этот мир, когда вырастут. Большинство собирались стать актерами. Мальчик этот хоть и не быстро соображал, но и идиотом не был. Он понимал, что с его физиономией, телосложением, отсутствием таланта и страхом сцены актера из него не выйдет. Но как же ему хотелось прикоснуться к этому миру, к миру красивых и безупречных людей. Шли годы, мальчик рос. И когда ему стукнуло 15, сбежал из деревни, несмотря на увещевания родителей о том, что мир этот хоть и красивый, но жестокий. Мальчику это казалось смешным, и думал он, что родители просто боятся перемен и не хотят оставаться вдвоем без сына на старости лет. Это же «большой мир»! Там всё прекрасно! У всех! Как же иначе? Спрятавшись у дяди торговца в багажнике, он доехал до крупного города. Дядя быстро раскусил этот маневр, но не ругался, довез до самого крупного города, в который он заезжал и даже предлагал ему стать помощников в делах и так же кататься по свету на машине как он. Но мальчику не этого хотелось. Он метил в современный «Голливуд». Правда, довольно скоро он узнал, что мама и папа отнюдь не преувеличивали, когда говорили о жестокости мира. Еда и в большом городе была ценным ресурсом. Он-то думал, что стоит лишь приехать, а все остальное само в руки упадет — и еда, и жилье, и работа. Но, увы. Первый месяц он за еду соперничал с голубями и дворнягами. Он бы умер от голода, если бы не одна сердобольная женщина. Она его приютила и дала работу в своей пекарне. Работа была грузчиком, тяжелая, конечно, но мальчик, наконец, был сыт и одет. И начал мальчик потихоньку узнавать этот мир. Розовые очки разбились. И он понял, что весь этот шик и блеск доступен только благодаря богатству. Деньги, вот что нужно, думал он. А еще он узнал, что есть профессия, которая помогает актерам. Ничуть не менее интересная и важная. И тогда появилась у мальчика мечта… Хотя нет, не мечта, а скорее цель. Мечта — несбыточная иллюзия. А это было осуществимо. После долгих мытарств, пройдя все круги бюрократического ада, мальчик получил паспорт беженца и сдал экзамены Начальной школы. Госпожа удача подсуетилась еще раз и смогла выхлопотать мальчику место в благотворительной программе для беженцев, которая позволила ему отучится в Средней школе и более того попасть по распределению на работу в одну из известнейших киностудий. Там он 5 лет работал и набирался опыта, а когда его контракт закончился, отправился в свободное плаванье. И началась его гонка за деньгами. И выиграть в ней было невозможно, сколько бы ты не заработал денег, всегда мало. Мальчик этот работал не покладая рук и сколотил состояние, но он почему-то не был этим доволен. Казалось бы, хэппи энд, как в лучших фильмах. Герой, переборов все превратности судьбы, смог осуществить свою мечту, посвятить всю свою жизнь любимому делу и преуспеть в нем. Его имя теперь у всех на слуху, на счет капают немаленькие деньги, он стал частью того безупречного мира, что показал ему дряхлый проектор, но внутри было странное чувство, будто он делает что-то не так. А что не так, он не понимал. Пока однажды он не взялся за ремейк старого довоенного фильма, одного из тех, что он до дыр пересмотрел в детстве. Ему было поручено найти актрису на главную роль. И пусть поначалу он почувствовал душевный подъем, но после первого прочтения сценария настроение рухнуло ниже плинтуса. Сценарий был переделан в угоду моде. Туда запихали кучу неуместной эротики, персонажей переделали так, чтобы их могли играть самые зазвездившиеся знаменитости, исковеркали сюжет и основную мысль произведения вообще. Это открыло мальчику глаза. До него дошло, что он делал не так. Всю свою жизнь он принес в жертву деньгам и красивой жизни, помогая снимать не произведения искусства, а стоковые до маразма идиотичные мелодрамы и боевики, часто настолько откровенные, что могли посоревноваться с порно. У них не было ничего общего с искусством. Искусство ради денег — уже не искусство! Он, наконец, взглянул критично на актеров, с которыми работал, которых устраивал в лучшие места, чью карьеру развивал. И вд