— Как насчет такого: вы находите мне работу, и если я заключу контракт на съемки в любой роли, хоть в массовке, с вашей подачи, то мы в тот же день заключаем контракт и с вами на дальнейшую работу. Что думаете?
— Согласен!
Пресный и карамельный
Проходили дни, но телефон Дэна предательски молчал. Ни звонков, ни сообщений от нее не поступало.
«Он же ей не рассказал?» — вертелось у него в голове. «Нет, не мог. Никак не мог». Но почему тогда она не пишет, не звонит? Какие причины у нее так поступать? Ведь даже Венц дал официальные показания, которые опровергают его виновность — его дружок Яго ведет блог, где в красках все это описал. Красиво, кстати, описал. Эмоционально. Особенно Дэну приглянулась концовка, где ему пожелали сдохнуть в муках, как асоциальному элементу, мешающему построить идеальный мир без насилия. Прочитав сие высказывание, он не удержался и рассмеялся в голос. «Таких наивных утырков, видимо, не так мало, как я думал».
И все же почему она не пытается выйти с ним на связь? По его расчетам она уже должна была прибежать с извинениями, но нет. Что-то идет не так. Почему-то в этот раз его план дал трещину.
Он мог бы позвонить сам или как в прошлый раз подкараулить ее у подъезда, но после того, что она наговорила, и заявления от Венца по поводу блондина, делать это казалось ему неразумным. Ведь все факты говорят о том, что она допустила ошибку. Она должна искать с ним встречи и, конечно же, мечтать о прощении. А если он сам будет за ней волочиться, то о чем это скажет? О том, что он чувствует свою вину либо не имеет и капли гордости. Ни тот ни другой вариант его не устраивали. Разумно сейчас проявить терпение. Рыбак не дергает удочку каждую минуту, а ждет, пока рыбка не клюнет на наживку. Иначе он останется без улова. И у него сейчас та же ситуация. Нужно терпеть и ждать пока Лилит не соизволит пообщаться сама.
Он сидел за партой и беспрестанно щелкал ручкой, нетерпеливо поглядывая на время. Долгий нудный урок, монотонная речь преподавателя. Скука. Ему бы, конечно, лучше на учебе сконцентрироваться — уроков он прогулял немало, нужно наверстывать. Но отстал он слишком сильно, потому не понимал, о чем вообще идет речь на занятии. И как бы он не пытался себя заставить, не выходило. А время все тянулось и тянулось. Часы, будто насмехаясь, специально замедляли свой ход, стрелка ползла по циферблату с каждой секундой все медленее.
Он глубоко и протяжно зевнул, посмотрел в окно — свинцово серые тучи давили лысеющие деревья. «И кто только сказал, что осень красива?», — задался вопросом Дэн. За окном красоты не наблюдалось. Только серый безликий пейзаж, размытый коричнево-оранжевыми и грязно-красными пятнами. Листва опала не вся, на деревьях будто проплешины, как на головах древних стариков волосы — чахлые кустики, чередующиеся с бледной лысиной. Холод, грязь, мерзотная слякоть, не прекращающиеся дожди. Погода шепчет: «пристрелись». Он отвел взгляд от окна и решил поразглядывать одноклассников. Все равно заняться нечем.
Парты расставлены в четыре ряда. На первых четырех партах сидит староста, миниатюрная короткостриженная девчушка, и ее «свита», ближайшие подружки-отличницы. Дэн сидит на третьей парте третьего ряда, что ближе к окну. Рядом по левую руку — тот бугай за два метра ростом. Спереди — низкий, но широкоплечий паренек с темной кожей, напоминающей жженую карамель. Новака нет — его пустая парта справа стоит. В классе есть еще одна пустая парта в первом ряду около двери, но кто ее хозяин Дэн не знал. Все остальные места заполнены пресными людьми, слишком уж они серые, одинаковые. Ходят в одинаковых модных шмотках, переговариваются идентичными модными фразами. Никого хоть немного примечательного он не заметил.
Взгляд уперся в «карамельного» парня спереди. Он перебрасывался записками с «пресным» парнем, который сидел по левую руку от него. Прилетела записка, приняв послание, паренёк коротко хихикнул, что-то накарябал на листочке и отправил обратно. И «пресный» повел себя так же. Туда-сюда метался сложенный в квадратик листок перед глазами Дэна. И чем больше он слышал смешков, тем сильнее разгоралось любопытство. Над чем они потешаются? Будь у него любое другое развлечение, вряд ли бы его это заинтересовало. Но на безрыбье и рак — рыба. Но ведь не выхватывать же у них этот листок прямо из рук. Спрашивать тоже как-то неудобно. Дэн цыкнул и, подперев рукой голову, продолжил наблюдать за мотающимся листочком. И как только он потерял всякую надежду узнать, что на нем, листок сам прилетел ему в руки. «Пресный» ошибся, кинул, когда его товарищ не был готов, попал в голову, листок отскочил и оказался на парте прямо перед носом Дэна. Раскрыв послание, он увидел, что на нем всего лишь были глупые карикатуры на педагогический состав. Но надо признать, парочка рисунков, правда, была забавной. Дэн тихонечко хохотнул, добавил свой вклад в сие творчество, изобразив страдающего ожирением директора с ослиными ушами, и вернул листок «карамельному» адресату. «Карамельный» сначала смутился, но листок взял, а увидев директора, отпустил смешок и закинул листок «пресному». И стал листок ходить уже по трём людям. «Карамельный» — «Пресному». «Пресный» — Дэну. Дэн — «Карамельному». Благодаря этому урок прошел не так мучительно.