А на перемене «Пресный» и «Карамельный» подошли к Дэну. Оба парня проявляли к нему добродушие, сразу представились. Пресного зовут Бастер Артур, а карамельного — Якуб Ли. Слово за слово и вот они уже его уболтали сходить вечером в бар. Дэн даже сам не понял, как это произошло.
У Ли голос был грубоватый, чересчур басистый, но с внешним видом он вполне сочетался. Выглядел он так же грубо. На лице особо выделялся нос — крупный, покатый, с горбинкой у переносицы. На голове волосы не длиннее чем дневная щетина Дэна, а одежда выглядела неопрятной — мятая, в некоторых местах с небольшими пятнами и слишком уж обтягивающая. Пуговицы на бедной рубашке еле-еле справлялись со своей задачей, прикрывая накаченную грудь обладателя.
Его товарищ Бастер был совершенно другим. Ни намека на спортивность, худой, высокий, с бледно-розовой кожей, одет просто, но аккуратно. Черты лица скучные, неинтересные. Тонкие губы полосочкой, некрупный прямой нос, зауженные европейские глаза серого цвета, пепельно-каштановые волосы стриженные полубоксом. Ничто не могло привлечь внимание. Все в нем от лица и одежды до голоса и повадок было обычным, до боли заурядным. Если бы не его выделяющийся, хоть и отрицательно, друг, то Дэннис бы вряд ли его вообще запомнил.
В баре было душно, пахло кальяном и дешевыми сигаретами. Попсовая музыка из колонок била по ушам, однако не могла заглушить шумную компанию за два столика от них. Освещение было отвратительное, в некоторых местах перегорели лампочки, и, судя по количеству таких мест, менять их абсолютно не собирались. Пластиковый стол, обклеенный дешевой пленкой с имитацией рисунка дерева, видимо, даже не протерли после прошлых посетителей — на нем красовались два пятна от кетчупа. Но Ли и Бастер сели за стол спокойно, совершенно не обратив внимание на беспорядок. Они были слишком заняты своей дискуссией, которая началась еще до входа в бар.
— Ты мне одно объясни, каким к черту ветром тебя туда занесло? — спросил Бастер у Ли.
— Да какая разница-то? Я ж тебе говорю, что увидел шедевр!
— Ты и искусство так же далеки как червяк и высшая математика. Как ты мог оказаться в театре? С качалкой перепутал?
— Смейся, смейся. А я, знаешь ли, проникся. Не думал, что такую забитую историю можно так искусно приобрести.
— Ты, наверно, хотел сказать, что такую избитую историю можно так искусно преподнести? — ехидно заметил Бастер.
— Да называй как хочешь. Суть ведь та же, — обиженно буркнул Ли.
— Проникся он. Я тебя знаю уже десять лет, и все это время ты поэзию от прозы не отличал. Вот какой, например, жанр у «Отелло»?
— А я знаю! Отелло — это тот чувак, что свою жену задушил.
Бастер не стал отвечать, а лишь приложил ладонь к своему лицу. Тут к ним подбежал официант, они сделали заказ. И как только официант их покинул, повисло молчание. Бастер какое-то время удрученно повздыхал, будто пытаясь сказать: «посмотри, что терпеть приходится», а потом сам же и нарушил молчание.
— Ты прости нас, — сказал он, обращаясь к Дэну. — Мы что-то заболтались и про тебя забыли совсем.
— Да все нормально. Мне даже любопытно стало. А это случайно не тот спектакль, что недавно ставили в театре неподалеку, с красоткой блондинкой?
— Он самый! — энергично ответил Ли. — Согласись она просто бомба?
— А-а, — протянул Бастер, не дав ответить Дэну. — Ну теперь то все ясно.
— Что тебе там ясно стало? — раздраженно сказал Ли.
— Все дело в той девушке. Сам спектакль ты не смотрел вообще. Только на девушку пялился.
— Нет!
— Да ну?
Люди со слабыми умственными способностями часто настолько просты, что не способны сколько-нибудь правдоподобно врать. Они перестают себя контролировать, глаза их начинают бегать, а волнение читается с удивительной легкостью. Ли был именно таким. И когда он понял, что погорел окончательно, обреченно сознался.
— Да, пялился.
— А на спектакль изначально тебя затащила другая девушка.