— Ну, здравствуй, — голос его отца был низким, басистым.
— Привет.
— Ну, что ж. Сколько?
— Что сколько?
— Давай не будем разыгрывать спектакль. Сколько тебе нужно денег?
— Мне не нужны деньги, — ответил он, удивленно вскинув брови. «Он что, думает, я вымогательством решил заняться?».
— Без спектакля, значит, не можем, да? Хорошо, у меня есть время. Правда, на тебя его тратить не хотелось. Так зачем ты меня позвал? — Он посмотрел прямо ему в глаза и снисходительно улыбнулся. Всё приятное впечатление от внешности было уничтожено.
— Я хотел с тобой поговорить.
— Поговорить? Ну, хорошо. Давай поговорим. — Сложно было не заметить сквозившую в тоне издевку, и наверно он продолжил бы и дальше сыпать неуместным сарказмом, но его прервал официант, принесший меню. — В этой забегаловке все же есть официанты, — поддельно удивленным голосом сказал он, тут же направив свою язвительность на другую жертву.
— Мистер? — официант растерялся.
— Что «мистер»? Районный язык забыл? В приличных заведениях гостю подают меню сразу же, как он сел за столик! — Он гневно посмотрел на официанта и уже было набрал воздуха в легкие, чтобы продолжить отчитывать ни в чем не провинившегося паренька, ведь повод, понятно, был надуманный — меню принесли почти сразу. Однако продолжить ему не дал официант, умело заговорив в короткую паузу.
— Простите за задержку, — сказал он, натянув на себя вежливую улыбку. — Спасибо за замечание. Мы обязательно улучшим сервис к вашему следующему визиту. Вы готовы сделать заказ?
— Американо без сахара, — не раскрывая меню, бросил в ответ «придирчивый» посетитель.
— Всё?
— Всё.
— А вам? — с той же улыбкой на лице обратился официант к Новаку.
— Минутку, пожалуйста, — ответил он и раскрыл меню. Поизучав его секунд тридцать, заказал: — Чай черный с жасмином и тирамису.
— Еще что-нибудь?
— Да. Не плюйте в мой чай, пожалуйста, — ответил Новак, шутливо улыбнувшись. — Я вам не хамил. И счет сразу принесите раздельный, ладно?
Официант кивнул и быстро удалился. «Сколько нужно скандалистов обслужить, чтобы научиться так мастерски их успокаивать?» — искренне восхитился и одновременно посочувствовал Новак ему. Все было сказано ровно тогда, когда это было нужно, и именно так, как было нужно, чтобы его отец не стал продолжать скандал. И отца, судя по его виду и огорченному цоканью, это расстроило. Ему хотелось продолжить и обругать беднягу на чем свет стоит без причины, лишь потому что он может это сделать, лишь потому что ему позволяет это сделать статус посетителя.
— Не стоило так с ним говорить, — сказал Новак, смотря прямо в глаза. — Это невежливо.
— Ты меня еще поучи как жить, — огрызнулся он. — Ты вроде как хочешь поговорить.
— Да, хочу.
— Что ж, давай разговаривать. Как у мамы твоей дела? Как у вас с деньгами? Небось концы с концами едва сводите? — Он сплел свои пальцы на столе в замок и посмотрел на него так, как смотрят на бомжа только что наложившего себе в штаны — с нескрываемым отвращением.
— Да нет. Денег достаточно. Мамино агентство приносит неплохой доход. На таких машинах, конечно, не разъезжаем, — он кивнул в сторону окна, за которым стоял отцовский авто. — Однако не жалуемся.
— Ну-у, она женщиной всегда была предприимчивой, деньги к ней так и липли. Тут ей нужно отдать должное. Если б не ты, сидела бы она сейчас на моей вилле, ковырялась в деликатесах и горя бы не знала.
— Ваш кофе, — вежливо сказал официант и поставил чашку перед отцом. — Ваш чай и тирамису, — удивительно, но эта фраза звучала куда более вежливо и тепло. Наверно, потому что обладатель не ненавидел того, кому это говорил. — Приятного аппетита.
— Спасибо, — сказал Новак в ответ.
Отец же не сказал ни слова, лишь окинул паренька холодным взглядом, дав понять, что никаких благодарностей даже в качестве знака элементарной вежливости не последует. И, как и прежде, официант расторопным шагом удалился.
— Почему вы с мамой разошлись? — спросил Новак, налив в чашку чай и высыпав пакетик с сахаром.
— Потому что твоя мать — упрямая дура, — сказав, он сделал небольшой глоток кофе, картинно скорчился и отставил чашку на край стола, всем своим видом говоря, что это он пить отказывается.
— А без оскорблений никак? Словарный запас не позволяет? — Новак помешал сахар ложкой, убрал ее на блюдце и осторожно пригубил горячий напиток.
— Если тупого назвать тупым, это не оскорбление, а констатация факта, мальчишка.