— Ты прав, определенные сложности тут есть, — он с наслаждением сделал последний глоток чая, поставил кружку на блюдце и отставил в сторону, поближе к краю, чтобы официанту было удобнее забрать. — Однако в приглашениях на работу я уже не обделен. Меня даже после выхода со Средней школы завалили предложениями о работе.
— Значит, ты исключение из всех этих паразитов, но тебе просто повезло.
— Тут спорить не буду, это природный талант. Однако даже для его оттачивания пришлось приложить немало усилий.
— Исключение лишь подтверждает правило — не стоит сюсюкаться с такими как ты. На одного такого умного тебя приходятся тысячи бесполезных, в пустую пожирающих ресурсы общества. Польза не соизмерима с убытками.
— И что же, по твоему мнению, стоит делать с такими как я?
— Эвтаназия.
— Вот как? Интересно, — саркастично, но все еще беззлобно, бросил он. — А как понять, кого стоит прикончить, а кого оставить?
— Тут все просто. Если официально поставлена инвалидность.
— Инвалидность присваивается по разным причинам. И далеко не каждая мешает человеку работать. Более того инвалидность по некоторым причинам в будущем могут снять.
— И все равно. Ты хоть представляешь, сколько сил, времени и денег стоит воспитание одного такого паршивца?
— К сожалению, понимаю я это слишком хорошо.
— Вот ты со мной и согласился. Если бы эти дуболомы в правительстве только приняли этот закон…
— Нет, я с тобой не соглашался. И, честно говоря, слушать это до боли смешно и мерзко.
— И почему?
— Так если у тебя появится инвалидность, ты громче всех визжать будешь, что эвтаназия бесчеловечна, тупоголовый ты кретин, — последнее он сказал, не скрывая улыбки.
— Что ты сказал?! — Он громко бахнул кулаком по столу, озлобленно смотря на него, но ничего более. Видимо, не захотел рисковать своей репутацией и выставлять себя в слишком дурном свете перед гостями кафе.
— Если тупого назвать тупым, это не оскорбление, а констатация факта, — передразнил он его, и даже так же как он сел, сцепив пальцы на столе. — Вся твоя теория сильно смахивает на нацизм. Ты считаешь себя лучше других, основываясь на том, что было дано с рождения. В этом нет никакой твоей заслуги и более того, когда ты называешь инвалидов жалкими и убогими, ты сам выглядишь жалко и убого. Самовлюбленный надутый индюк, считающий, что все вокруг рождены только задницу ему лизать. Но есть одна великая истина, о которой ты, видимо, предпочел забыть — ничто не вечно. Ты сам в любой момент можешь получить инвалидность.
— Это угроза?! — Он весь аж покраснел от злости и молча глотал воздух, не зная что сказать.
— Нет, конечно. Инвалидность можно получить по разным причинам: травмы, болезни… Случиться может что угодно. При самом лучшем исходе твоей жизни ты состаришься, заработаешь целый букет разных болячек, станешь немощным и бесполезным. Если исходить из твоей теории, если человек не приносит пользы, его стоит убивать.
— Так старость это совсем другое! Я уже свое отработал, я уже принес пользу!
— И только за это за тобой нужно будет ухаживать, кормить, платить пенсию? Потому что ты когда-то там принес сомнительную пользу?
— В смысле сомнительную?!
— Я знаю, чем ты такие деньги заработал. К нашей встрече я подготовился и постарался узнать о тебе побольше. Ты открыл фирму, занимающуюся продажей антибактериальных кулонов. Забавная штучка — надеваешь на шею и, судя по вашей рекламе, все вирусы начинают от тебя убегать из-за «ионов серебра», содержащихся в нем. Абсолютно не научно, эффективность не доказана, а сто-о-оит… А ты это придумал, нашел способ как это втюхивать наивным людям и наживаешься на них, принося лишь вред. О какой пользе ты говоришь? Ты куда больший паразит, чем такие как я. Ничего не изобрел, не сделал ничего важного, никому не помог ни разу за всю свою жизнь.
— Я дал этому миру то, в чем он нуждался! Раз люди платят за эти кулоны, значит, они им нужны. А раз нужны, значит, они помогают.
— На этот счет я не буду спорить. Нуждаются в этом люди или нет неважно. Объективно это полное фуфло. Такое же фуфло как ты и твоя жизнь.
— Достаточно! — крикнул он и вскочил со своего места. — Да я тебя… Да ты у меня…
— Что? — Он улыбался, смотря прямо ему в глаза, не скрывая, что получает от этого удовольствие.
— Ты, желторотый паганец, жизни еще не видел! Думаешь, все в этой жизни так просто! Думаешь, ты самый умный! Ты себе даже не представляешь, каким адом является взрослая жизнь! И еще учить меня чему-то вздумал! Ни гроша от меня не получишь, слышишь?! Ни ты, ни твоя мать!