— Я тоже, — Эндрю прижал его к себе и прислонился своей щекой к его лбу. Чем ближе они были друг к другу, чем тише звучали их голоса, и сейчас они чуть ли не шептались. — В общем, я в полной заднице. Единственное, чем я гордился — карьера. Но теперь психиатрия для меня закрыта.
— Это почему?
— Я же объяснил, переаттестация и испорченная репутация.
— Но ведь не все потеряно. Возможно же все исправить.
— Почти невозможно. И если честно, сил у меня исправлять это сейчас никаких.
— Может, тогда «ну его» на какое то время?
— Что ты задумал?
— У меня есть предложение. Это только предложение, так что не смейся.
— Ну, хватит интриговать, говори.
— Я хочу сдать экзамены старшей школы в этом году.
— На первом году обучения?! Ты, конечно, тот еще умник, но, Алекс…
— Да погоди ты! — Он скинул с себя его объятья и посмотрел ему в глаза, продолжив уже куда более серьезным тоном: — Я знаю, что это сложно, но если говорить откровенно я всегда опережал программу. Всегда знал на несколько классов вперед и с каждым годом разрыв только рос.
— Но почему ты не перескочил те классы, что уже изучил?
— Ты ведь знаешь…
— Дэн?
— Угу, — он стыдливо отвел свой взгляд. — Я не хотел оставлять его одного в классе, вот и молчал.
— А почему сейчас передумал?
— К черту. Его и всю эту жизнь. Ты был прав по поводу моих к нему чувств.
— Я тогда тебя совсем не понимаю, — попытка скрыть раздражение в голосе с треском провалилась.
— Я хочу годик другой попутешествовать вместе с тобой. Давай возьмем авто и поедем куда глаза глядят? Поездим по континенту, мир посмотрим…
— Алекс, я, конечно, очень рад, но… Ты сам слышишь, как это звучит? «Я понял, что люблю Дэна, но быть мне с ним не суждено, так что давай ты побудешь для меня спасительным кругом, я пострадаю тебе в жилетку, а потом мы вернемся, и я опять буду сохнуть по тому рыжему засранцу» — примерно вот это я услышал.
— Сейчас ты не справедлив…
— Разве?
— Это не так. Все эти чувства к Дэну… Они словно болезнь. Из-за них я перестаю быть самим собой, становлюсь покорным, безвольным, неуверенным. Когда я рядом с ним мне постоянно страшно и тошно. Разве это любовь? Скорее нездоровая зависимость. Знаешь, что самое хреновое? Я понимаю, что идеализирую его, как отца идеализировал. Мой отец самый мерзкий, самый самовлюбленный, жестокий и эгоистичный тип на свете, и был он таким всегда, а в детстве я считал его чуть ли не супергероем. И Дэн такой же по сути, может, только чуть более умный. И я понимаю это головой, но почему-то не осознаю. Но ты… С тобой ситуация полностью противоположная. Когда ты рядом, я счастлив. С тобой я — это я. Нет, даже лучшая версия себя. Вспомни, каким я был, когда мы только познакомились — забитый, неуверенный. А сейчас? Я, наконец, понял, что чего-то стою, и это целиком твоя заслуга.
— И поэтому ты хочешь поехать со мной? Из благодарности?
— Да нет же!
— Тогда почему? Раз это не бегство от Дэна и не благодарность, зачем тебе я? Я ведь тебе безразличен…
— Я люблю тебя, Эндрю.
Секунд десять они вдвоем молча слушали треск камина, смотря друг другу в глаза.
— Ну да? — недоверчиво сказал Эндрю.
— Да. Не могу себя назвать влюбленной школьницей, но это определенно любовь.
— И как же ты это понял?
— Ну-у… А как все остальные понимают? Неиссякаемые мысли о тебе: чем ты занят, все ли у тебя хорошо, счастлив ли ты… Еще желание тебя увидеть и прикоснуться к тебе, быть рядом. Знаю-знаю, банально, но это правда. Если ты чувствуешь то же, поехали. Поживем для себя, а этот мир пусть катится к чертям со своими переаттестациями, работой, ответственностью и проблемами. Хотя бы на год. Вот сдам экзамены, избавлюсь от этой школы и рванем сразу после получения диплома!
Эндрю в голос рассмеялся. Он не издевался, не смеялся над ним. Его переполняло счастье, что не нашло другого выхода, кроме как вырваться потоками хохота. Новак обиженно насупился.
— Ну смейся надо мной, давай… — пробурчал он.
— Иди ко мне, — сказал Эндрю все еще смеясь. Затем притянул его к себе, крепко обнял и тихо уже без тени смешка в голосе сказал: — И куда рванем в первую очередь?
День шокирующих признаний
День с самого начала обещал быть интересным. Разбудил его ни свет ни заря настойчивый телефонный звонок от человека, звонка от которого он и в обычное время суток никак не ждал. Эндрю рядом недовольно заворчал и перевернулся на другой бок, прикрывшись от звона одеялом. Наконец дотянувшись до телефона, он принял вызов.