Дария осторожно взяла сверток с деньгами. Посмотрела на Нину своими огромными, как на иконах, глазами. И протянула сверток обратно.
– Не возьму. Лучше ты приходи меня выкупить, когда освободишься.
– Да не освобожусь я, девочка. Мне все равно уже не спастись, а ты тут так и останешься.
– А ты спасись и приходи. Я тебе хорошей служанкой буду.
Дария положила сверток на оконный простенок и скользнула в сторону.
Нина лишь махнула рукой. Ни спорить, ни уговаривать уже не было сил. Сверток убрала в суму. Посмотрела на разложенные травы, свернула их аккуратно, сунула туда же. Оставила лишь сосуд с опиумом на столе.
Во дворе послышался шорох. Нина выглянула в окошко и едва не вскрикнула, встретившись лицом к лицу с Галактионом.
– Почтенная Нина, – тихо сказал он. – Ты…
– Галактион, – аптекарша перебила его, протянула руку через забранное окошко и, схватив его за плечо, притянула поближе, – ты говорил, что все тайные переходы знаешь во дворец. Надо пробраться поскорее туда и найти Василия, паракимомена. Может, еще не поздно спасти…
Мальчик приложил палец к губам, прислушиваясь. Дом приглушенно гудел, как пчелиный улей. Иногда доносился визгливый смех.
– Мы сейчас откроем дверь, почтенная Нина. Надо только подождать.
– Да как же вы откроете? Вы же с Дарией дети, а тут замóк. Народу полон дом. Тебе бежать надо к Василию, а лучше к зоста патрикии Капитолине, она женщина умная, доложит василиссе. Надо их предупредить…
– Подожди, мы сейчас, – Галактион сдвинулся к двери.
Оттуда послышался какой-то шорок, звяканье железных инструментов, шепот.
«С ними кто-то еще, – поняла Нина. – Неужто стражу привели? Верно, эпарх награду денежную пообещал за аптекаршу. Нет, стражу Галактион не мог привести. Так кто же там?»
Дверь тихонько открылась, лунный свет обрисовал высокую крепкую фигуру в проеме. Нина схватилась за край стола, ноги подкосились. А человек у двери низким шепотом пробасил:
– Выбираться надо нам, почтенная Нина, пока нет никого.
– Павлос, – выдохнула она. – Ты-то откуда?
Не тратя время, Нина схватила суму, лихорадочно запихала туда сосуд с опиумом, набросила мафорий и метнулась к двери.
Павлос, посторонившись, пропустил ее вперед. Лишь шепнул:
– По дороге расскажу.
Втроем они бросились к калитке, стараясь не шуметь. Луна ярким серебром сияла на ночном небе, освещая окруженный колоннами дворик. В этот момент желтое пятно света осмелилось поспорить с царицей ночи – кто-то вышел со свечей из веселого дома и замер, увидев бегущие под колоннами тени. От визга, неожиданного в ночной тишине, заложило уши. Беглецы промчались по каменным плитам, благо до калитки было близко, выскочили в узкий проулочек и кинулись в сторону, где спасительная тьма была густой, как кипрское вино. Дом с навесом прикрывал их от лунного света. Нине бежать было неудобно, стола путалась в ногах. Подхватив ее повыше, почти сверкая голыми коленками, она неслась вслед за мальчишками. Не дай Бог, кто увидит – стыда не оберешься.
Павлос, видать, хорошо знал все улочки в округе. Добегая до очередного поворота, он дергал Галактиона за плечо, а Нину подхватывал почтительно, но твердо под руку и утягивал в очередной узкий проход между домами. Сердце у Нины колотилось, но бежать было легко, как в детстве. Дома менялись то на маленькие и покосившиеся, то обратно на каменные, двухэтажные. Мелькали портики, выложенные камнем, сменяясь простыми навесами с перевернутой бочкой вместо резной скамьи. Где-то залаяла собака, где-то слышен был гомон убогой таверны.
Наконец они остановились, чтобы отдышаться. Павлос прислушался. Вроде погони за ними не было. Нина плюхнулась на землю, не заботясь о чистоте одежды. Ноги не держали. Только тут она заметила, что на Галактионе короткая туника и штаны, на ногах потрепанные сокки.
Мальчики пристроились рядом. Бывший дворцовый раб весело ей улыбнулся и подмигнул:
– Хорошо ты бежала, почтенная Нина, – сказал, схлопотав тут же подзатыльник от Павлоса.
Тот уважительно и смущенно начал объяснять.
– Когда ты, почтенная Нина, убежала тогда через забор, я понял, что беда приключилась. Послушал – услышал солдат. Хозяин сказал, что равдухи за тобой приходили. Ну я в пекарню к Феодору и побежал – знаю же, что только он и поможет. А там этот…