— И что же мне помешало умереть?
— Я давно наблюдал за вами. Моя станция находиться в той скале, на которой и была эта мина и я достаточно долгое время мог наблюдать за вами и вашими товарищами, которые сюда приезжали с вами. Мне нравилась ваша компания и люди, что были с вами. На протяжении многих лет вы приезжали сюда, и я слушал и наблюдал. В этот раз вы были одни. Почему?
— В живых остались только трое из тех, что приезжали сюда. Один сейчас на службе, а двое уже не могут сами сюда добраться.
— Вы забыли о проведенном в медкапсуле времени. Один из тех, кто был на службе сейчас на пенсии, а из тех двоих, один уже умер. Так что…
— Понятно…
— Я не имел право, по законам прописанным нашими создателями, вмешиваться в дела земные. Но я уже так привык в этот день видеть вас тут, да и уважаю я вас. Я ведь все помню, все что о вас говорили ваши друзья, вспоминая былые битвы. Поэтому я нарушил это предписание и послал за вашим телом двух технических дроидов.
— И как же вы решились нарушить инструкции вашего устава?
— Ну, как я уже давно понял, моих создателей уже нет в этой галактике. Я ведь тут нахожусь уже более пятисот тысяч лет. Плюс у меня в уставе никто не отменял пункт, говорящий о том, что жизнь разумного превыше всего. И на этот счет, у меня ни каких запрещающих инструкций нет. Поэтому я забрал вас, так как вы еще подавали признаки жизни, ваши вещи и машину тоже, кстати она не сильно пострадала. Только вот отремонтировать я ее не могу и в связи с этим у меня будет к вам отдельный разговор. Но это может повременить. Сейчас дроид принесет вам одежду, и вы получите сухой паек для офицерского состава. Извините, но в помещение для принятия пищи вы сейчас попасть не сможете. — В этот момент в помещение вошел дроид и в руках у него, или в манипуляторах находился какой-то сверток и упаковка с сухпаем.
— Скажите, уважаемый, а у вас имя есть?
— Только буквенно-цифровое обозначение и оно достаточно длинное, поэтому вам лучше называть меня просто Искин.
— А дать вам имя я могу?
— Ну, теоретически можете, но у нас в Империи имена присваивают только тем искинам, которые совершили, что-то очень важное для Империи. Например, спасли разумных или командный состав.
— Я, так думаю, что как раз за спасение вами меня разумного, я и должен дать вам имя. Тем более, что вы сами сказали, что в нашей вселенной нет ваших создателей.
— Наверное, вы правы.
— Вы в какой области специализировались, я имею ввиду вашу станцию?
— Во многих, разведка мира, изучение флоры и фауны, а также изучение поведения разумных на этой планете.
— То есть, можно смело сказать, что вы ученый?
— Да, можно, так сказать.
— Тогда вы не против если я буду называть вас Профессором или коротко Профом.
— Ну, это как-то слишком уж громко звучит.
— Но ведь я так понимаю, что все эти знания у вас в голове?
— У меня нет головы. — В этот момент мне показалось, что он улыбнулся.
— Я имел ввиду ваши мозги, Проф.
— Вы правы, все данные исследований, а также все базы, необходимые для поддержания этой станции в рабочем состоянии, а также для всей программы исследований, находятся в моих накопителях информации, то есть в моем мозгу, как вы выразились.
— Ну и чудненько. Тогда я так и буду называть вас Профессором. — Я, пользуясь подсказками Профа, распаковал и одел комбинезон, который сам подогнался под мой размер. Не жмет и не висит теперь.
Затем я открыл сухпай и попробовал инопланетную еду. Как ни странно, она не испортилась за столько тысячелетий. Странно. После этого я решил послушать, что мне хочет предложить Проф. Было у меня такое ощущение, что все не так просто со мной будет.
— Профессор, я закончил с едой и теперь внимательно вас слушаю.
— У меня к вам, Кирилл, есть одно предложение. За те пол миллиона лет, что я нахожусь тут, многие агрегаты и модули на этой станции выработали свой ресурс. Кроме того, в результате многих катаклизмов, произошедших на вашей планете, произошли разломы породы, которые создали разрывы многих энергошин и нарушили герметичность станции. После последнего землетрясения, в некоторые помещения стала поступать вода. Если не отремонтировать эти поломки, то станция долго не проработает, и я умру, если говорить вашим языком. Я не обычная железяка, я последняя разработка моих создателей — биоискин двенадцатого класса с саморазвивающейся матрицей личности. То есть, не человек, но разумный искин. Как-то так. Вы же для своего мира уже погибли. Вас давно списали и теперь по всем законам я не могу вас отправить на Землю… — Я слушал и вспоминал слова Никифоровны. Я четко понял, раз она тогда сказала, что мы больше не увидимся, значит и не стоит уговаривать Профа, выпустить меня. Надо не паниковать, а дослушать, что он мне предложит.