и готово, билеты у меня. Странно было вернуться в Приморск в это время года, когда-то я была счастлива здесь. Город встретил нас холодным дождем, он явно не ждал нас. Родных и близких не осталось, но я хотела навестить тех, о ком забыла. Отца похоронили рядом с мамой, может быть после смерти они счастливы. Мы прямо с автобуса направились на кладбище. Я понимала, что дочь устала, но мне нужно было увидеть их и попрощаться. Я не вернусь сюда, слишком больно от воспоминаний. До кладбища добрались на такси. На первый взгляд всё довольно мило: опрятные могилки, милая маленькая церквушка перед центральным входом. Это здание бывшей лютеранской кладбищенской часовни, построенное в XIX веке и перестроенное в 1996 году под православную церковь. Создаётся впечатление спокойствия и умиротворения... Но всё менялось, когда мы проходили вглубь. Впечатление, что движешься в чащу леса, а потом, после непроглядной чащи, в тёмное болото, дополняет картину мелкий дождь. Сначала всё это сбивает с толку: внешняя приятная картинка не стыкуется с внутренними отрицательными ощущениями, но всё становится на свои места, когда доходишь до центра… Мусор, мусор везде... Даже после смерти они обитают в хаосе и грязи. Я услышала карканье вороны, ещё через какое-то время их стало две, потом ещё и ещё. Вскоре карканье уже раздавалось со всех сторон, вороны буквально перемещались вместе с нами, и в один момент в воздух разом взмыли около 15-ти ворон. Даша испугалась назойливых ворон и прижалась ко мне всем телом. – Мама, я домой хочу. Мне здесь не нравится. – Мне тоже. Мне тоже... Сейчас найдем бабушку, а потом сходим, поедим пиццу. Договорились? – Только давай быстрее, не хочу, чтобы они меня заклевали. – Этого не случится, обещаю. Прошло много времени, но тропинка к могиле мамы осталась. Небольшая ограда, мраморный памятник с изображением красивой, молодой девушки, а рядом... старый деревянный крест без таблички. Когда он умер, у меня не было денег похоронить его, администрация взяла на себя погребение. – Это твои бабушка и дедушка. Мам, пап... это ваша внучка. Правда, она похожа на меня? – Мам, а они слышат? Они же умерли. – Нет, наверное. Но хочется верить, что слышат и видят. Положи цветы на надгробие. Бабушка тоже любит ромашки. – Мам, а где дедушка? Почему нет его фотографии? – Даш, дедушка похоронен, где крест стоит. Когда он умер, я училась и не смогла сделать все как положено. – А почему он умер? Он болел как бабушка? Простые вопросы, на которые сложно дать честные ответы. – Да, болел. – Он болел душой и телом, только у него был выбор, а у мамы нет. Какая жизнь у меня была если бы мама не умерла, если бы отец не поддался алкоголю, если бы я не встретила его?... Одни если, но сейчас я ни о чем не жалею, у меня есть дочь. Даша аккуратно уложила цветы на надгробие и внимательно изучала портрет неизвестной ей женщины. Моя мама была очень красивой, многие обращали на нее внимание, но она любила отца. Я помню, как они смотрели друг на друга и нежно держались за руки. Это была настоящая любовь, которая и сгубила в итоге отца. Он не смог без нее жить, а без меня сумел. – А где папа? Почему мы к нему никогда не приходили? Этого вопроса я ждала и одновременно боялась. – Мы пока не можем, я тебе однажды все расскажу, но не сейчас. Пойдем, нам пора. «Прощайте, я вас очень любила и люблю, хотя все вышло совсем не так, как я мечтала, как хотелось. У меня ничего не осталось от вас кроме воспоминаний и теплоты в душе, но этого хватит, чтобы помнить о вас. Отец, прости меня». Я мысленно простилась с родными людьми, которые не увидят какой стала их дочь, свою внучку, но радует, что они не знали моих страданий, которых могло и не быть... *** Мы подъехали к уютному кафе, я его выбрала неслучайно. В мою юность оно было популярно среди молодежи своими десертами. Стас часто водил меня сюда, но почему-то заведение не вызывало отторжения и неприязни. Я выбрала столик в углу, хотелось уединения, чтобы насладиться тем самым «морковным чизкейком по особому рецепту». – Дочь, что ты будешь? – Я хочу молочный коктейль и тирамису. – Не хочешь чизкейк? Он очень вкусный. – Не-а, морковку точно не буду. И когда она успела стать привередливой? Точно гены дают знать, но она и не знала голодной жизни. Помню, было время, когда ела каждый день суп: на большую кастрюлю жарился кусочек сала и добавлялся в воду с картошкой, курица была редким деликатесом, Иногда по несколько дней не ела ничего, но зато у отца всегда были деньги на выпивку. – Как хочешь, я делиться не буду. В итоге Дашка съела половину моего десерта и выпила мой коктейль, ее аппетиту можно только позавидовать. В хорошем настроении мы направились на выход и поехали домой, если его так можно назвать. Через пару дней меня ожидает операция и есть ещё одно не законченное дело.