Найти Шарон Нэпьер оказалось совсем нетрудно. Это была высокая, порядка пяти футов и десяти дюймов, стройная женщина, казавшаяся еще выше из-за туфель на шпильках. Она относилась к тем дамам, которых обычно рассматривают снизу вверх: длинные точеные ножки, удачно подчеркнутые черными сетчатыми чулками, и черная мини-юбка, еле прикрывающая ягодицы. У нее были узкие бедра, плоский живот и тугие груди, заметно выпиравшие вперед. Она носила черную обтягивающую блузку-боди с глубоким вырезом и вышитым над левой грудью именем, которое я легко сумела прочесть. Волосы у нее были пепельного цвета, в ярком свете казавшиеся бесцветными, а глаза имели фантастический зеленый оттенок, что я отнесла на счет тонированных контактных линз.
У Шарон была бледная, без единого пятнышка кожа, а лицо своими тонкими, правильными чертами и белизной напоминало хрупкую яичную скорлупу. Ослепительно розовая помада эффектно подчеркивала полноту и сочность роскошных губ. Такой ротик явно предназначался не только для естественных надобностей. Практически все в ее поведении и внешности сулило жаждущим невообразимое сексуальное удовольствие - разумеется, за соответствующую и, думаю, немалую цену.
Шарон раздавала карты выверенными, механическими движениями и необыкновенно быстро. Вокруг стола, за которым она работала, сидели трое мужчин, и все хранили молчание. Для общения использовались самые скупые средства: поднятая рука, перевернутые или подсунутые под сделанную ставку карты, пожатие плечом в случае, когда открывалась верхняя карта. Две картинкой вниз, одна открыта. Шлеп, шлеп. Один игрок потер краем своей верхней карты по столу, предлагая вскрыться. На второй раздаче у одного из участников оказался блэкджек, и Шарон выплатила ему выигрыш - двести пятьдесят долларов фишками. Я имела возможность наблюдать за ним, пока она собирала карты, тасовала и снова раздавала. Это был довольно худой мужчина с узкой лысоватой головой и темными усами. Рукава рубахи у него были закатаны, а подмышки потемнели от пота. Его внимательный взгляд скользил по ее телу и непроницаемому лицу - холодному и бесстрастному, с горящими, как у кошки, глазами.
Она вроде бы не обращала на него особого внимания, но по всему чувствовалось, что этим двоим позднее будет чем заняться наедине. Я перешла к соседнему столу, чтобы понаблюдать за ней с более удобного расстояния. В час тридцать Шарон ушла на перерыв, и ее подменил другой дилер. А она направилась через все казино в комнату отдыха, где взяла кока-колу и закурила сигарету. Я последовала за ней и спросила:
- Если не ошибаюсь, Шарон Нэпьер?
Она пристально посмотрела на меня зелеными глазами с флюоресцентным, почти бирюзовым оттенком, обрамленными густыми темными ресницами, и ответила:
- Не припомню, чтобы мы встречались раньше.
- Меня зовут Кинси Милхаун, - представилась я. - Разрешите присесть?
В знак согласия она просто пожала плечами. Потом достала из кармана пудреницу и, взглянув в зеркало, поправила смазанную на верхнем веке тень. Хотя, как я сейчас заметила, ресницы у нее были накладными, но эффект получался потрясающий - глаза имели просто экзотический вид. В завершение, опустив мизинец в крошечную баночку с розовым блеском и проведя им по губам, она освежила свои роскошный рот.
- Так чем могу вам помочь? - наконец произнесла она, на секунду оторвав взгляд от зеркала пудреницы.
- Я расследую смерть Лоренса Файфа, - сразу перешла я к делу.
При этих словах она замерла, будто парализованная.
Если бы я собиралась ее фотографировать, то лучшей позы нельзя было придумать. Но уже через секунду Шарон опять ожила - захлопнула пудреницу, засунула в карман и закурила. Она глубоко затянулась, не отрывая от меня взгляда. Потом стряхнула пепел и резко выпалила, сопровождая каждое слово, будто выстрелом, облачком дыма, вырывавшимся изо рта:
- Он был настоящим дерьмом.
- Да, мне доводилось это слышать, - кивнула я. - Вы долго работали под его началом?
Она улыбнулась:
- Вижу, вы неплохо приготовили свое домашнее задание. И могу поспорить, знаете точный ответ и на последний вопрос.
- Более-менее, - согласилась я. - Но многое мне пока неизвестно. Не согласитесь просветить меня?
- Насчет чего?
Я пожала плечами:
- Ну, как вам с ним работалось? И что вы почувствовали, узнав, что он умер?..
- Это был настоящий мерзавец, и, узнав о его смерти, я вздохнула с облегчением, - сказала она. - Я проклинала свою секретарскую работу по причине, о которой вам не догадаться.
- Вижу, нынешняя работа вам больше по душе, - заметила я.
- Послушайте. Мне нечего здесь с вами обсуждать, - бросила она отрывисто. - Кто вас ко мне направил?
- Никки, - ответила я, решив зацепиться за эту возможность продолжить беседу.
Похоже, Шарон испугалась:
- Но ведь она в тюрьме. Не так ли?
- Уже на свободе, - сказала я, помотав головой.
Она что-то прикинула в уме и спросила более мягким тоном:
- И что, у нее теперь есть деньги?
- Она не бедствует, если вы это имели в виду.
Резким движением Шарон затушила сигарету, буквально размазав ее по пепельнице, и отрывисто произнесла:
- Я заканчиваю в семь. Почему бы нам не отправиться ко мне домой и там не поболтать немного?
- А сейчас вы ничего больше не хотите рассказать?
- Только не здесь, - ответила она и продиктовала свой адрес, который я, хотя он мне и так был известен, занесла в блокнот. Потом Шарон кинула быстрый взгляд налево, и мне даже показалось, что подняла руку, приветствуя кого-то, а на лице у нее вспыхнула и сразу растаяла легкая улыбка. Она как-то неуверенно посмотрела в мою сторону и слегка развернулась, закрыв мне обзор. Я автоматически попыталась заглянуть ей через плечо, но она отвлекла внимание, коснувшись ногтем моей руки, Я взглянула на нее - она смотрела на меня сверху вниз с отсутствующим выражением на лице.
- Это был начальник нашей смены, мой перерыв закончился.
Она лгала с отменной наглостью, демонстрируя, что ей абсолютно наплевать на реакцию собеседника.
- Значит, увидимся в семь, - сказала я.
- Лучше в семь сорок пять, - предложила она. - Мне нужно немного проветриться после работы.
Набросав название своего мотеля и номер телефона, я вырвала листок из блокнота и протянула ей. Плотно свернув, она засунула его в пачку с сигаретами за целлофановую обертку и удалилась, грациозно покачивая бедрами и даже не обернувшись.
Раздавленный окурок еще слабо дымился, испуская едкий запах, и мой желудок начал проявлять новые признаки протеста. Я намеревалась еще поболтаться здесь и последить за Шарон, но руки дрожали, и вообще мне надо было полежать. Чувствовала я себя совсем неважно и уже начала думать, что ночные симптомы гриппа оказались вовсе не случайными. С затылка по всей голове опять растекалась тупая, ноющая боль. Я направилась через вестибюль на выход. Свежий воздух на какое-то время привел меня в чувство, но, к сожалению, ненадолго.
Добравшись до "Багдада", я купила в автомате банку севен-ап. Хорошо было бы и перекусить, но я боялась, что еда не удержится в желудке. День едва перевалил за полдень, и у меня не было никаких срочных дел аж до вечера. Поэтому, повесив на дверь табличку "Не беспокоить", я залезла в свою неразобранную кровать и плотно укуталась в покрывало. Кости мои уже начали ныть, и прошло немало времени, пока я наконец немного согрелась.
Глава 13
Телефон звонил с пугающей пронзительностью, и я проснулась, будто от толчка. В комнате было темно, я никак не могла сообразить, сколько времени и что это за постель. Чувствуя сильный, жар и озноб, с трудом нащупала телефонную трубку и перевернулась, опершись на один локоть, отчего покрывало свалилось на пол. Потом щелкнула выключателем и прищурила глаза от резкого, неприятного света.
- Алло?
- Кинси, это Шарон. Вы не забыли про меня?
Я взглянула на часы, было уже восемь тридцать.
- Черт возьми, прошу прощения, - промямлила я. - Вы еще побудете дома некоторое время? Я случайно заснула и сейчас выезжаю.