Мне подумалось, что это похоже на правду, однако что-то еще оставалось недосказанным, и трудно было предположить, что именно. Но в этот момент к столику приблизилась официантка с нашими салатами, и в беседе возникла короткая, спасительная для Гвен пауза, во время которой мы занялись едой. Она механически перекладывала с места на место листики салата, но ела без особого аппетита. Мне было любопытно, что еще она собиралась мне сообщить, но в то же время я настолько проголодалась, что для начала должна была хоть что-то проглотить.
- А вы знали, что у него были проблемы с сердцем? - наконец спросила я у Гвен.
- Мне об этом ничего не было известно, но, похоже, он болел уже много лет.
- Он сам прервал вашу связь или это была ваша инициатива?
Гвен горько улыбнулась:
- Это дело рук Лоренса, но теперь мне сдается, что в какой-то степени этому способствовал и сам Дэвид Должно быть, вся эта история сильно усложнила его семейную жизнь, сделав ее невыносимой.
- И он рассказал обо всем своей жене?
- Думаю, да. Уж очень любезно она разговаривала со мной по телефону Когда я сказала, что звоню по просьбе Грега, то она спокойно на это отреагировала. А узнав, что Дэвид умер, я просто... Я даже не сразу сообразила, что следует сказать, хотя, конечно, что-то такое промямлила дескать, какая жалость, какое горе... В общем, обычные знаки сочувствия постороннего человека, общепринятые в таких случаях Выглядело все это довольно неуклюже, да и чувствовала я себя просто ужасно.
- А она сама не касалась ваших отношений с ее мужем?
- О нет Она относилась к нашей связи весьма равнодушно, хотя была прекрасно осведомлена, кто я такая В любом случае прошу извинить меня за то, что не рассказала обо всем в первый раз.
- Думаю, никакого вреда от этого не случилось, - успокоила я ее.
- Как продвигается расследование? - поинтересовалась она.
Слегка замешкавшись, я ответила.
- Сплошные обрывки и осколки Ничего конкретного.
- Вы действительно рассчитываете обнаружить что-нибудь спустя столько лет?
- Этого никогда точно не знаешь, - сказала я, улыбнувшись. - Нередко люди, уверенные в своей безопасности, теряют бдительность.
- Тут я с вами согласна.
Мы еще немного поговорили о Греге, Диане и моих беседах с ними, которые я передала ей в сильно усеченном виде. Без десяти три Гвен взглянула на часы.
- Мне пора идти, - сказала она и вытащила из сумочки пятидолларовую банкноту, чтобы расплатиться за ленч. - Еще увидимся?
- Обязательно. - подтвердила я, потягивая вино и наблюдая, как она поднимается из-за стола. - Когда вы последний раз видели Колина?
Она испуганно взглянула на меня, переспросив:
- Колина?
- Просто я встречалась с ним в эту субботу, - произнесла я так, словно это что-то могло ей объяснить. - Мне показалось. Диане хочется, чтобы он к ней вернулся. Она от него без ума.
- Да, это точно, - согласилась Гвен. - Но не помню, когда последний раз с ним встречалась. По-моему, в день окончания Дианой средней школы. А почему вас это так интересует?
- Просто любопытно. - сказала я, пожав плечами и одарив ее, как надеялась, самым невинным взглядом. У нее на шее мгновенно появилось отчетливое розовое пятно, и я еще подумала, можно ли его представить в суде в качестве реакции, эквивалентной проверке на детекторе лжи. - Я случайно этого коснулась.
- Пожалуйста, держите меня в курсе, как продвигается расследование. попросила она снова как ни в чем не бывало и, сунув деньги под тарелку, двинулась к выходу той же полной достоинства походкой, с какой и появилась в ресторане. Наблюдая за ее уходом, я понимала: что-то крайне важное так и осталось невысказанным. О Дэвиде Рее она вполне могла сообщить по телефону. И мне не очень-то верилось, что она не знала о его смерти с самого начала. В голове у меня все время крутился Колин.
Я решила прогуляться два квартала до конторы Чарли. Когда я туда вошла, Руфь печатала что-то с диктофона, порхая пальцами по клавиатуре. Работала она очень сноровисто.
- Он здесь? - спросила я.
Она улыбнулась и кивнула через плечо, ни на секунду не прерывая печатания, сосредоточенно прислушиваясь к звуку диктофона и мгновенно фиксируя произнесенное слово на бумаге.
Я просунула голову в его кабинет. Он сидел за столом, без пиджака, в бежевой рубашке и коричневом жилете. Перед ним лежал раскрытый свод законов. Заметив меня, он мягко улыбнулся и откинулся назад, забросив руку на спинку своего вращающегося стула. В другой руке он держал карандаш и постукивал им по столу.
- Ты свободен на ужин? - спросила я.
- А что случилось?
- Ничего не случилось. Это просто предложение, - сказала я.
- Тогда в шесть пятнадцать.
- Хорошо, заеду за тобой, - кивнула я, захлопнув дверь кабинета и продолжая раздумывать над его светлой рубашкой и темно-коричневым жилетом. В данный момент это сочетание выглядело весьма сексапильно. Мужчина в нейлоновых плавках-бикини, с этим пресловутым выпирающим вперед холмиком, не вызывает даже половины того интереса, который возникает при виде его соперника в прекрасно сшитом деловом костюме. Чарли сейчас напомнил слегка надкушенный ломтик темно-шоколадного печенья "Рис" с начинкой из орехового крема. И мне очень хотелось доесть оставшийся кусочек.
***
Несколько минут спустя я уже ехала на побережье, к дому Никки.
Глава 22
Никки вышла к дверям в сером бумажном свитере я потертых джинсах. Она была босиком и с распущенными волосами. В одной руке она держала кисть, а пальцы были испачканы светло-коричневой краской.
- О, Кинси, привет. Входи в дом! - воскликнула она, снова направляясь на балкон, куда последовала и я. По другую сторону раздвижных дверей я заметила Колина, сидевшего, скрестив ноги, без рубашки, в фартуке с нагрудником, напротив комода с выдвижными ящиками, два из которых были, судя по всему, уже готовы. Вытащенные из комода пустые ящики лежали вдоль балконной ограды. В воздухе висел густой запах скипидара, который, казалось, странным образом дополнял аромат эвкалиптовой коры На полу валялось несколько кусков мелкозернистой наждачной бумаги, уже потерявшей жесткость от интенсивного использования, в складки которой въелась древесная пыль. Перила раскалились от горячего солнца, и, чтобы прикрыть пол на балконе, под комодом были расстелены газеты.
Когда я подошла к нему, Колин взглянул на меня и улыбнулся. Нос и подбородок у него, так же как и оголенные руки, уже порозовели от загара, а глаза напоминали по цвету морскую воду. На лице пока не было даже малейшего намека на мужскую растительность. Он снова вернулся к своей работе.
- Мне надо бы кое о чем расспросить Колина, но вначале я хотела побеседовать с тобой, - обратилась я к Никки.
- Разумеется, давай спрашивай, - ответила она. Я облокотилась о перила, а она в это время обмакнула кончик кисти в небольшую банку с краской и убрала излишек, обтерев кисть о край банки. Колин, похоже, был полностью поглощен процессом покраски и не обращал на нас внимания. Возможно, он считал неприличным подслушивать нашу беседу, хотя имел достаточные навыки, чтобы расшифровывать речь по губам, а может, ему просто были скучны разговоры взрослых.
- Ты не можешь с ходу припомнить, покидала ли ты город на более-менее приличный срок за четыре - шесть месяцев до смерти Лоренса?
Взглянув на меня, Никки удивленно заморгала, явно застигнутая врасплох моим вопросом.
- Как-то уезжала на неделю. У моего отца в том июне случился сердечный приступ, и я летала в Коннектикут, - припомнила она. Потом задумалась на несколько секунд и тряхнула головой. - Да, это случилось только раз. А что это тебе даст?
- Пока точно не знаю. Это всего лишь смутное предположение, но меня беспокоит, почему Колин упорно называет Гвен матерью своего отца. Он, кстати, не возвращался больше к этой теме?
- Нет, больше ни слова не сказал.
- Любопытно, а не встречался ли он с Гвен во время твоего отсутствия восемь лет назад. Он достаточно смышлен, чтобы спутать ее со своей бабушкой, если только кто-нибудь не представил ему Гвен именно в этом качестве.
Никки бросила на меня скептический взгляд:
- Он тогда был совсем несмышленыш, почти малыш.