— Погреемся, Сережа, побежим! — взяла его за руку Элина.
Они собрали последние силы и побежали навстречу огням. Ладонь Элины была холодная, но от ее прикосновения Сереже стало теплее. Вот она какая!.. Недаром ее возчик отчаянной назвал! Да, да с ней хоть тысячу верст можно пройти.
Тетушка Элины собиралась спать, когда раздался настойчивый звонок. Увидев подозрительных людей в промокшей одежде, она попятилась и захлопнула дверь.
— Да ведь это я, тетя, я!.. — засмеялась Элина.
Дом был просторный, с высокими потолками и большими окнами, в которые врывались потоки света. Сережа с Элиной подошли к двери с табличкой «Заведующий АПО Укома» и негромко постучали. В ответ раздалось внушительное: «Войдите!»
В прищуренных глазах Матусевича мелькнуло удивление. Он вскинул голову и, прищурясь, ждал, что скажут посетители.
— Здравствуйте!.. Мы из Абанера, по делу… — смущенно приступил Сережа.
— Бачу, что по делу, без дела не ходят, — пробасил Матусевич, переплетая русскую речь с украинской. — Сидайте, гутарьте про ваше дело.
Сережа вынул из кармана подмоченные листики.
— Вот здесь написано. Только чернила немного расплылись… Мы в канаву попали.
Матусевич перевернул слипшиеся листики и отложил в сторону.
— А мы без цидульки погутарим. Выкладывайте, как и что.
Пока Сережа собирался с мыслями, Элина стремительно поднялась и торопливо заговорила, словно боялась, что Матусевич не даст ей все сказать.
— Напрасно вы думаете, будто Клавдия Ивановна нашу группу распустила и будто ее никто не слушает. Мы ее больше Бородина слушаем… Ни одного дела без нее не делаем. Доклад или собрание, или в поле работа. И если вы Клавдию Ивановну снимете, мы будем в Наркомпрос жаловаться.
— Луначарскому или Крупской? — снова прищурился Матусевич.
— Потребуется — поедем! — подтвердил Сережа. — Погоди, Элина, надо по порядку… И про Бородина вам неправильно написали. Знаете, наш Евграф какой?..
— Наш Евграф?.. Смотри, как его хлопцы кличут!.. — чему-то обрадовался Матусевич. — Какой же ваш Евграф?
— Да он вместе с нами бревна на плечах таскал, когда электростанцию строили.
Сережа перебил Элину, чтобы рассказать по порядку, а сам говорил совсем не о том, что написали комсомольцы. Там ничего не было об электростанции и бревнах.
— Так! — неопределенно протянул Матусевич. — Значит, Клавдию Ивановну защищать пришли, Бородина. А еще кого? Может, Лойка?
— Будем защищать! — раскраснелся Сережа. — В уезде не знают, как Лойко преподает. Дурак и тот поймет математику. Новых задачников нет, он сам задачи составляет. Брат у него белогвардеец, так он за брата не ответчик.
— А откуда тебе известно, что у него брат белогвардеец?
— Говорили ребята…
Матусевич пошевелил усами, задумался. Хитрые глаза больше не улыбались.
— Значит, преподаватели хорошие, ученики тоже. Почему же столько безобразий в школьном городке?
Сережа с Элиной задумались. Этого они не знали. Но человек за столом не стал допытываться и спросил совсем о другом.
— А как учится эта… великовозрастная?.. Да, да, Фима.
— Ничего учится, только математика ей не дается. Ее Лойко готовит.
— Лойко? — в голосе украинца послышалось удивление. — Так она к нему заниматься ходит?
— Он ее давно готовит, с тех пор, как ячейка постановила помочь Фиме, — вспомнил Сережа.
— Что-о? Ячейка дала задание Лойке?
— Нет, задание-то давали мне. А его Скворечня попросила.
— Какая Скворечня? Дочь Назара Назаровича? Тоже в вашей бунтарской группе?
— Наша группа не бунтарская! — гордо сказала Элина.
Матусевич погрозил пальцем.
— Бачил, яки вы смирненьки! Скворечню-то с педагогики выставили! Самые настоящие бунтовщики!..
Сережа ожидал, когда наконец Матусевич станет читать заявление комсомольцев, но он, кажется, забыл о нем и расспрашивал про школьные дела. Как строили электростанцию, заготовляли дрова, проводили радио, делали каток. Часто ли комсомольцы выступают с докладами и о чем спрашивают крестьяне.
Стрелка на больших часах сделала полный круг, но Матусевич и молодые люди не заметили этого.
Дверь приоткрылась, на пороге появился Бородин. Увидев своих учеников, он приподнял плечи и сказал: «Гм!..»
— Что, Евграф Васильевич, не ожидал своих орлов встретить?! — поднялся навстречу Матусевич. — Прилетели своих учителей спасать. Чуешь?.. Хорошие у тебя хлопцы растут!
Сережа слушал и не верил ушам. Только что Матусевич называл их бунтовщиками, а сейчас хвалит… Но думать было некогда. Матусевич вышел из-за стола и крепко пожал обоим руки.