— Папа почти десять лет искажал память большинства преподавателей и членов комиссии, — сказал Рафаэль, пока Зарин продолжала упорно делать вид, что нас больше не существует. — Мама изначально была против, но он уговорил ее, пообещав, что все будет в порядке, так что... думаю, сейчас она будет винить себя в том, что их раскрыли, как винила себя в том, что отец лишился зрения.
— А почему?..
— Ты не знала? — Рафаэль окинул меня удивленным взглядом. — У нее нет магии.
Он остановился и воткнул лопату в землю. Почва поддалась с глухим, влажным чавканьем, будто нехотя впуская металл. И этот звук прозвучал невыносимо громко — слишком громко для застывшей над кладбищем тишины.
Одинокий фонарь на старой кирпичной арке у входа дрожал на ветру. В его зыбком мерцании покосившиеся кресты и надгробные плиты казались сгорбленными силуэтами, притаившимися во тьме.
— А ты думала, папа по доброте душевной помогает ниимам в ЦИОРМе? — с насмешкой спросила Зарин, явно подметив мое замешательство. — Он открыл центр лишь для того, чтобы найти способ пробудить в ней магию. Изучение аллириума, искажение чужой памяти, использование ниимов, как подопытных кроликов…
— Зарин, — строго перебил Рафаэль.
— …все это он делал для нее! — продолжила она, не обратив никакого внимания на брата. — С одной стороны — красиво и благородно, а с другой — слишком эгоистично и даже жутковато, да ведь?
Она обращалась лично ко мне, но я не знала, что ответить. Ее слова заставили меня проводить нежелательные параллели, и вновь мысленно возвращаться к нашим отношениям с Тоби.
«Я внушил проверяющим отвлечься, чтобы ты прошла проверку».
«Так же, как внушил миссис Ферт, что ты прекрасно сдала промежуточный экзамен».
«…я мог бы и мистеру Барри внушить, что ты блестяще сдала ритуалы, если бы ты просто доверилась мне…»
Вдохновили ли его поступки отца настолько, что он хотел повторить эти «подвиги» с так кстати подвернувшейся девчонкой без магии? Или…
Вторая лопата с тревожным скрипом вонзилась в землю, и я невольно вздрогнула, потеряв нить своих размышлений.
— Ну и что дальше? — спросил явно заскучавший Джейден, опершись на черенок. — Только не говорите, что Тоби совсем свихнулся и закопал шкатулку в одной из этих могил.
Зарин внезапно отшатнулась и уставилась на него, в ужасе распахнув глаза.
— Н-не шевелись, — прошептала она, косясь за его плечо. — Т-там… кто-то есть. Прямо за твоей спиной.
Джейден резко обернулся и тут же отскочил в сторону, увидев жуткий полупрозрачный силуэт пожилой женщины. Я попятилась, перепугавшись не меньше его, но, заметив улыбку на лице Рафаэля, сразу сообразила, что к чему.
— У-у-у-у, они-и-и иду-у-ут за тобо-о-ой, — завыла Зарин. Она вытянула руки и пошевелила пальцами в воздухе, изображая призрака, а потом, не выдержав, расхохоталась, и созданная ею иллюзия тут же растворилась.
— Очень смешно, — сказал Джейден сквозь зубы, пытаясь сохранить спокойствие, но в голосе скользило напряжение.
— Правда? Как мило, — улыбнулась Зарин, хлопнув его по плечу. — Не думала, что ты такой трусишка.
Она подмигнула и побежала следом за Рафаэлем, который уже направился вглубь кладбища. А я так и осталась стоять, прикрывая рот рукой, чтобы не расхохотаться.
— Да я не… — пробормотал Джейден им вслед, но замолк. Холодный ветер поднял с земли ворох пыли и словно застонал, скользя меж ветвей окружавшего кладбище леса. — Ну согласись, здесь ведь реально стремно? Я уже понял, что Хоффманы все отбитые, но хоть ты…
— О-о-о, ты правда хочешь знать, кого я считаю «отбитым»? Напомнить, как ты меня связал? Или как натравил Сирха?
— Ты мне это всю жизнь теперь припоминать будешь? И вообще, я уже давно ничего не делал… — сказал Джейден и с игривой усмешкой добавил: — …в отличие от тебя.
Разозлившись из-за очередного напоминания о том дурацком поцелуе, я вспыхнула и, выдернув его лопату из земли, направилась следом за остальными.
Между могилами не было дорожек — только голая земля, припорошенная тонким слоем снега и прогнившей листвы. Влажный воздух пах сыростью и чем-то старым, промерзлым, липнущим к коже так, что потом не отмыться. И, чем ближе я подходила к надгробиям в густой и давящей тишине, тем сильнее казалось, что за нами кто-то следит — то ли живой, то ли… мертвый.