Рядом, всего в паре шагов, стояла… Лорел? Скрестив руки на груди и хмурясь, она смотрела на стеклянную границу, за которой мелькали сюжеты. А потом взмахнула рукой и картинки завертелись еще быстрее, ускоряя бег прошлого.
— Ему нравилось, как другие восхищались его величием, — продолжала она, — нравилось заставлять их чувствовать то, чего он желал. Но ему хотелось большего. Он жаждал заполучить все, управлять другими, повелевать ими… Потому попытался вновь коснуться источника, чтобы забрать себе все. Но Мирелла заперла сферу в шкатулке.
— Лорел? — уточнила я, сомневаясь, как такое возможно.
— А кто же еще? — Она хмыкнула, окинув меня пренебрежительным взглядом. — Я торчу здесь уже сама не знаю сколько и не могу выбраться. Засмотрела все прошлое до дыр, чтобы найти хоть какой-то способ. Но его просто нет.
Я растерянно моргнула, пытаясь осознать, действительно ли это она. Не иллюзия, не галлюцинация, не часть тех отголосков прошлого, что мерцали за стеклом?
Но она ведь… растворилась в том сосуде с кровью и… попала сюда?
— Помнишь урок мистера Льюиса в начале года? — продолжила Лорел. — Он говорил, что дошедшие до нас обрывки истории не сходятся. Так вот, он был прав. Все, что мы знали — ложь. Гнусный предатель Эраз, благородный Иргем, мудрая Мирелла, и даже их любовь... — Лорел закатила глаза и фыркнула. — Все это сказки, которые скормил другим Иргем. Внушил магией восприятия, что так все и было, а правда осталась только здесь. — Она еще раз взмахнула рукой, и за стеклом все замедлилось. — Смотри.
— Это же дом моей бабушки, — прошептала я, пораженно глядя на знакомый участок.
— М, тот самый, в котором ты не стала мне помогать, когда меня запихнули в кровавую ванну?
Я шагнула ближе к стеклу, ничего не ответив. Казалось, стоит протянуть руку и сделать еще один шаг — и я окажусь прямо там, возле дома. Но нет, я могла только наблюдать со стороны, словно зритель из зала, пока по ту сторону, как в кинофильме, отражалось далекое прошлое. То, что уже невозможно исправить.
В саду моей бабушки играли дети: двое мальчиков и две девочки. Сначала я пыталась узнать в них кого-то: вглядывалась в лица и движения, прислушивалась к голосам и смеху. Но, когда на крыльце показалась Мирелла, вопросы отпали сами собой. Она все еще выглядела прекрасной, полной жизни, а главное — счастливой. Совсем не похожей на ту опустевшую копию, что я видела множество раз. Ветер всколыхнул листья деревьев и подол ее платья, дети завертелись вокруг, что-то наперебой выпрашивая, и она с улыбкой кивнула.
«Папа! Папа!» — радостно завопили они, и бросились стучать в окно. — «Мама разрешила!»
Небольшое деревце за ними шевельнулось, и вдруг начало разрастаться — ветви раскинулись в стороны, вытягиваясь, изгибаясь и сплетаясь друг с другом. Оно все расширялось, набирая объем, а потом в секунду обратилось в самую настоящую карусель с фигурками резных зверей.
Дети завизжали и принялись носиться вокруг, толкаясь и выбирая, на ком будут кататься. Засмотревшись, я даже не сразу заметила, как во дворе оказался еще один человек. Он вышел из дома, приобнял Миреллу, аккуратно заправив ей за ухо выбившиеся пряди, и поцеловал ее.
— Ничего не понимаю, — пробормотала я.
— Все ты понимаешь, — выдавила кривую улыбку Лорел. — Я ведь сказала, мы знали только то, чем решил поделиться Иргем.
Но зачем ему внушать всем, что они с Миреллой любили друг друга, если… Я снова перевела взгляд на счастливую семью. В голове не укладывалось, как тот, кто убил стольких людей, мог быть прежде любящим мужем и отцом… Но там, в саду, возле Миреллы действительно стоял Рейнар, и я еще никогда не видела в нем такого умиротворения.
— А теперь к интересному, — решила Лорел и вновь взмахнула рукой.
Приятная картина размылась, за стеклом вновь замельтешили лица, пейзажи и здания, сменяясь одно на другое.
Иргем бросал знакомую мне шкатулку в стену и яростно кричал, пытаясь ее сломать. Он напоминал безумца, уже вкусившего власть, но осознавшего, что впервые не может получить того, о чем так страстно мечтал.
Рейнар проводил время с семьей и порой навещал Эраза, ставшего за это время его верным другом и наставником. Он и научил его пользоваться тем револьвером, который принес собой из прошлой жизни. Патрон всегда был лишь один, ведь такого оружия у нас не производили, но Рейнар приловчился восстанавливать его магией трансформации.