Вдруг мрак расступился передо мной, и я увидел свет. Не яркий, не спасительный, а едва заметный отблеск на краю бесконечной пустоты. Он мерцал, то угасая, то разгораясь. Казалось, что его удерживало что-то, но что именно я понять не мог. Было только слабое ощущение, словно это была чуждая мне воля или просто сила, но не моя.
Не знаю почему, но рука сразу бросилась к огню, столь слабому, столь хрупкому, а я даже и осознать этого не успел.
Раздался слабый треск — первый огонь вспыхнул. Он горел нестабильно, будто ему не хватало воздуха. Мои ноги, тяжёлые как свинец, не слушались, но я всё же сделал шаг вперёд. Между нами было совсем ничего, а может быть и бесконечность, но я чувствовал и знал, что мне надо было идти вперед.
— Подойди ближе, — услышал я голос. Чужой. Холодный, лишенный человеческих чувств, даже самых отстраненных.
Голос был тихим, но его отзвук разносился как рёв грома. Он не был похож на обычную речь. Он был вездесущим, звучал из пустоты вокруг меня и внутри меня.
Огонь вспыхнул ярче, как только я приблизился. Вдали появился второй, затем третий огонек. Мои ноги двигались сами собой, словно они знали, куда идти, без моей на то воли перемещая мое бренное тело.
— Это важно.
Каждый новый шаг давался всё труднее, словно я шёл против невидимых порывов ветра, что пытались отбросить меня назад, не позволяли достигнуть цели. Я сделал ещё один шаг, чувствуя, как холод мрака пытается обнять меня, втянуть в себя и растворить.
Шёпот возник снова, мягкий, но обжигающий.
— Если остановишься, они погаснут.
Огонь впереди дрогнул, и я протянул к нему руку, но вместо света почувствовал лишь пустоту. Всё тело сковала сильная боль.
И вот голос вопросил:
— Почему ты цепляешься? За что?
Голос звучал ближе. Он словно обвивался вокруг моей головы, впивался в мысли. Звучал прямо у меня в ушах. Но я не ответил. Не мог.
Мрак начал двигаться. Хоть я и не понимал, как он может вообще двинуться, но я чувствовал, что он в действительности движется. Он больше не был просто пустотой и непроглядной тьмой. Это было что-то живое: огромный зверь, что медленно кружил вокруг меня, вглядываясь в мою душу, ожидая момента, чтобы откусить кусок.
— Ты сломлен. Ты проиграл. Зачем ты продолжаешь бороться?
Я молчал. Слова застряли где-то в горле, а голос продолжал впиваться в мои мысли. Каждый звук его был правдой. Моё тело болело, грудь разрывалась от слабых рывков дыхания, а разум разрывали бесполезные, несвязные образы.
И всё же я сделал ещё один шаг. Огонь впереди вспыхнул сильнее, наполнив воздух теплом.
— Почему?
— Потому что я не могу остановиться, — ответил я наперекор своим ожиданиям. Мои губы не шевелились. Я вообще не говорил. Но мне известно одно: я слышал его и точно знал, что он был реален.
Шёпот стих, а затем раздался низкий, холодный смех.
— Ты думаешь, что можешь остановить неизбежное?
Огоньки задрожали, и их тепло стало угасать. Холодный и тяжелый мрак вокруг начал сжиматься. Я чувствовал, как он давит, как поглощает меня, лишая всех ощущений.
Но я не остановился. Шаг за шагом я приближался к следующему огню. Холод стал почти невыносимым, каждый вдох давался с трудом, но я продолжал двигаться. Легкие жгло. Ноги давно потеряли всякую чувствительность. Но я продолжал делать шаг за шагом, сокращая бесконечную бездну меж собой и огоньками.
Внезапно тьма взорвалась ярким светом.
Я упал. Подо мной был камень, твёрдый и холодный. Я ощутил тяжесть металла и запах сырости. Веки с трудом разомкнулись, и в тусклом свете я увидел решётку.
«Живой…»- первое, что пришло мне в голову.
Голос звучал словно чужой, и я не знал, откуда он доносился: то ли от меня, то ли от кого другого. Я хотел ответить, но вместо слов выдохнул лишь воздух.
Пальцы едва шевельнулись, но я почувствовал, как что-то горячее капнуло на кожу. «Кровь» — инстинктивно понял я. Подняв глаза, я увидел морду моего недавнего противника, который как ни в чем не бывало возвышался надо мной с алой жидкостью, медленно стекавшей с его клыков глядел мне в глаза.
Тьма вновь затопила мое сознание, но в её глубине продолжали мерцать огни.
Глава 49
Я проснулся с ощущением странной лёгкости, словно боль должная пронзить мое тело, исчезла вместе с моим пробуждением; как будто все, что было до этого, было не более чем мороком, окутавшим мое сознание. Первое, что я почувствовал, — был холод камня. Глаза открылись медленно, и передо мной снова предстала клетка, привычная до тошноты.
Я поднял руку, но она отозвалась тупой болью в суставе. Множество порезов, синяков и засохших пятен крови напоминали, что я всё ещё был жив. Ещё недавно я был уверен, что смерть настигла меня безапелляционно. Боль, коя была столь привычной и отвратной, сейчас вызвала небольшое чувство эйфории и даже счастья. Ведь я чувствовал, а значит — существовал.