— Хватит на сегодня. Ты явно не в своей тарелке.
Он неохотно кивнул.
Пока Андреас молча собирал свои вещи, я наблюдал за ним, стараясь понять, что могло его так выбить из колеи. Он был не тем человеком, которого я знал год назад. И, возможно, я должен узнать об этом чуть больше до того, как он окончательно утратит свое желание и цель.
Было ли мне до него дело? Изначально… Не было. Но если признаться честно самому себе, в прошлом году я успел к нему прикипеть. Парнем он был неплохим, перспективным, да еще и со связями, что не помешали бы мне. Но вот он сейчас… Сейчас он был совершенно другим.
— Может быть расскажешь, что случилось? — решил спросить в лоб, не прибегая к излишнему словоблудию.
Андреас отвел взгляд, его плечи заметно напряглись. Он открыл рот, чтобы что-то ответить, но вместо этого лишь покачал головой.
— Ты стал другим, Аберфорт, — наконец сказал он, разрывая тишину. — Ты стал сильнее. Намного сильнее. Ты бы знал, как сложно стало на тебя смотреть. И… Это выбивает меня из колеи. Я… Теряю ориентир. Ты был тем, к кому я мог стремиться, кого я мог догнать. А теперь… Кажется, что пропасть не уменьшается.
Он помахал рукой в воздухе, будто пытаясь найти слова.
— Теперь я даже не уверен, что это возможно. Это… Отталкивает. Раздражает. Но раздражает меня не факт твоего роста, а своего ничтожества…
Его признание, если честно, застало меня врасплох. Я всегда думал, что Андреас был уверенным в себе волшебником, который редко сомневался в своих силах. Но сейчас передо мной стоял совсем другой человек — растерянный, уязвимый и, кажется, сломленный…
— Это правда, но кто сказал тебе стремиться быть мною? — сказал я, стараясь смягчить тон. — Каждый из нас растет по-своему. Ты тоже стал сильнее за последний год, это видно. Просто сейчас ты не в лучшей форме.
Андреас грустно усмехнулся:
— Это не только из-за этого, — пробормотал он. — Есть и другие причины.
Возможно он думал, что я не услышу, но он чертовски ошибался. Я сложил руки на груди, ожидая, пока он продолжит. Однако он снова замолчал, будто взвешивал, стоит ли говорить дальше.
— Ладно, — сказал я, пытаясь подтолкнуть его. — Что за причины? Если это как-то связано с тобой, с твоей семьей… Или может быть с новеньким?
Мое предположение явно задело его. Он вздрогнул, но ничего не ответил.
— Так и знал, — тихо пробормотал я. Чертовы арийцы, везде залезут. — Это из-за него, да?
— Я… — Андреас глубоко вдохнул, явно собираясь с духом. — Я отказался учиться у него. Он предложил… Ну, знаешь, свое… Обучение. Говорил о великих возможностях, силе, о будущем, где маги займут место, которое им положено по праву. Но… Я сказал «нет». Сначала.
— Сначала? — переспросил я, нахмурившись.
— После этого он вызвал меня на дуэль, — продолжил Андреас, избегая моего взгляда. — Сказал, что покажет, насколько я слаб, жалок и нуждаюсь в помощи. И он показал. Я… Даже не успел понять, что произошло. Он просто… Уничтожил меня. Растоптал в пух и прах.
Андреас опустил голову, словно пытаясь скрыть стыд.
— После этого он снова предложил присоединиться. Сказал, что если я последую за ним, он поможет мне. Не только стать сильнее. Он обещал… Обещал помочь моей матери.
Его голос задрожал, и я понял, что разговор повернул в куда более личное русло, чем я ожидал. Но я не скажу, что это было плохо, ведь именно здесь и крылся весь его конфликт — в матери. Если с ней что-то случилось… То это, скорее всего, и стало тем самым, что ослабило Андреаса.
Следующие слова вылетели у меня из рта быстрее, чем я успел подумать:
— Конечно, ведь нет ничего более благородного, чем шантажировать больной женщиной. Надо бы ему медаль вручить — «За творческий подход к тонким манипуляциям»
Черт с тобой золотая рыбка, руки сами потянулись к лицу и стали тереть переносицу:
— Что с твоей матерью? — спросил я, стараясь говорить тактично.
Андреас замялся, но, в конце концов, решился сказать:
— Она… В лечебнице. У нее раскололось сознание после одного из… Ну, ты понимаешь. Я пытался найти способы помочь ей, но… Это безнадежно. Гиллерт сказал, что знает, как ее излечить. Если я соглашусь, он… Обещал помочь.
Я вздохнул, стараясь переварить услышанное. Теперь многое стало понятно: и его растерянность, и слабость, и та никудышная пародия на спарринг.
— Ты хочешь согласиться? — спросил я прямо.
— А что мне остается? — взорвался он яро, — Это моя мать, Аберфорт! Я не могу просто стоять в стороне и смотреть, как она умирает! Если он действительно может помочь…