После беглого осмотра, я взял стул, присел около больной, взял ее за руку и начал свои операции.
При своих способностях и при помощи своего духа — Серила, я нырнул в ее ментальный план.
Только взглянув на фронт работ, я уже вздыхал от скорого объема работы. Сознание было буквально разломано на кусочки и мне предстояло его собирать словно пазл. Только в этой версии пазла, не было кусочков, что идеально к друг другу подходят.
Эх… ну за что мне все это? Мне же потом ее еще и лечить после собирания всего этого непотребства…
[Снаружи]
Андреас внимательно следил за неподвижными телами своей матери и друга, что изначально сидели неподвижно. С течением времени начали появляться первые изменения.
Через два часа после начала, Аберфорт стал заметно потеть, одежда слегка намокла, мышцы лица напряжены.
Через три часа после начала, у матери Андреаса начали случаться переменные припадки, которые то появлялись, то пропадали. Ее температура то поднималась, то опускалась, кидая ее из жара в холод и из холода в жар.
Временами сам Андреас стоял словно дерево, не отрывая взгляда от матери. Временами и сам он подходил к ней и брал ее руку в свою, что-то причитая на кончиках губ. А в другое время, он просто ходил словно дух вокруг комнаты, то и дело делая резкие рывки, но каждый раз себя останавливая, не позволяя порыву взять верх.
Спустя шесть часов после начала, вдруг и Аберфорт и мать Андреаса перестали подавать многие признаки жизни. Только редкое дыхание и все. Их грудные клетки то поднимались, то опускались, лица были разглажены, безмятежны.
Так продлилось еще несколько часов, прежде чем Аберфорт резко проснулся.
[Аберфорт]
Охренеть… что я только что пережил…. черт…
Я резко подорвался и почти по наитию врезал кулаком в стену, сразу проделывая там заметную дыру.
Разум слегка просветлился и я вернулся на стул, падая на него словно мешок с навозом, практически без сил.
Что я только не видел за время прибывания в ее разуме. Стоит также заметить, что пока я был там, время для меня текло иначе, нежели в мире физическом. Пока я находился там, оно могло и ускорятся и замедляться, что полностью искажало восприятие времени как такового. По моим личным ощущениям, провел я там около недели, про реальность сказать ничего не могу.
Пока я восстанавливал ее память, увидел я и много всякого дерьма. Сцены как ее избивают сначала родители, за то, что она не могла чего-то, потом избивает и муж. Стоит сказать, что она не питала к нему и толики теплых чувств, ведь отец Андреаса оказался конченным извращенцем, что не просто занимался с ней любовью, а любил насиловать, унижать и приносить недюжинную боль.
Не хочу вдаваться в подробности, но единственным «светом» в ее жизни и вообще всем смыслом ее жизни был ее сын. Не думаю, что она бы вообще сейчас была жива, не будь у нее этой мотивации держаться.
Я видел, как она не раз пыталась убить себя, но каждый раз останавливалась. Видел как она носит небольшой портрет своего маленького сына у себя под сердцем, видел, как она укрывала своего сына он отца, что ожидал от него слишком многого и слишком рано.
В такие моменты понимаешь, что не у одного тебя жизнь дерьмо и ты совсем не особенный, а просто один из многих, что волочит свое существование в непрерывной борьбе воли за власть.
Не успел я полностью прийти в себя, как Андреас набросился на меня с вопросами.
— Что случилось? У тебя получилось? Все прошло хорошо? Ты смог ей помочь?
Вопросы все сыпались и сыпались, пока наконец не закончились.
Собравшись с мыслями, я ответил:
— Cделал все, что могло от меня потребоваться, теперь я могу посоветовать только одно, так это быть около нее и звать ее к себе…. ее состояние было и так достаточно плачевно, поэтому сейчас, время для ее личной волевой борьбы.
Закончив говорить, я развернулся, чтобы выйти из палаты, но неожиданно для самого себя, почувствовал вялость в ногах, а за ним и полную потерю контроля над своими конечностями. Уже в следующий момент я почувствовал непреодолимую усталость и буквально на ходу завалился спать.
Проснулся я уже в другом месте, а если быть точнее то уже на отдельной койке и в другой палате. Чувствовал я себя отлично, будто целую неделю проспал.
Потянувшись, оглянувшись, я бодро вскочил на ноги и сразу принялся разминать немного затекшее тело. Когда со всеми разминками было покончено я решил присесть и обдумать последние события. Увы этому было не суждено случиться, так как обнаружилось письмо, адресованное мне от Андреаса.