Так и продолжалась моя жизнь, пытаясь забыть и отвлечься от проблем путем погружения в учебу и физические нагрузки, что были уже не так увлекательны, как при постоянном давлении от отца. Сколь бы ни был его характер черств и холоден, одно я знаю точно: заботу он проявлял, а значит, любил свою семью. Помогал и учил в меру своих сил, уделял внимание и деньги в меру своего мировоззрения. Целиком и полностью он был обычным волшебником своего времени.
Вот в один из таких однотипных и одновременно тяжелых дней я и решил заглянуть к сестре. Прошло около месяца после ареста отца, и Ариана начала потихоньку приоткрывать свою скорлупу.
Слабо постучав в ее дверь и подождав ее тихого отклика, который обычный человеческий слух смог бы спокойно принять за шелест листьев или стук дождя, я вошел к ней в комнату.
Сейчас она сидела у себя на кровати в ее новой любимой позе. Уже не столь жизнерадостная, как была ранее. Колени поближе к груди, руки прижимают колени, а голова утыкается между ног. Поза, столь иронично констатирующая ее восприятие мира, от которого она пыталась закрыться.
Я сел на край ее кровати и нежно сказал,— Привет, Ари.
Ее голова оторвалась от коленей, а глаза устремились ко мне. На лице появилась слабая, едва заметная улыбка, а руки инстинктивно потянулись в мою сторону.
— Брат… — В этом слове было столько смыслов, и оно значило для меня так много, но при этом приносило боль. Ведь я проморгал… не успел оказаться рядом… не успел защитить… В голову закрадывались противные мысли о том, что мог бы сам обучать сестру, чтобы она не попадала в такие ситуации. Но прошлое уже не изменить.
Я быстро подсел поближе к сестре, позволив ей прижаться ко мне. Она крепко обняла меня и просто молчала, а я, не зная, что еще сделать, сидел рядом, даря ей тепло и комфорт.
Нежно поглаживая ее голову, я спросил,— Как ты сегодня?
Мы просидели в гробовой тишине с десяток секунд, прежде чем Ариана ответила,— Сегодня… мама очень много говорила.
— А ты чем занималась сегодня? — снова спросил я.
— Я… наблюдала за мамой, потом читала книжку. Там был… злой дядя, и его победил хороший… А почему доброго папу забрали за победу над злыми мальчиками? В книге хорошего дядю не наказывали…
И как на это ответить? Жизнь — не радуга, а единороги вообще не какают радугами! Не могу же я сказать Ариане, что мир жесток и несправедлив. Не хочется разрушать ее надежды на хорошее, пока они еще есть.
— Правда? А кто именно написал ту книгу? — решил я отвлечь ее внимание.
Она на секунду задумалась и немного хмуро ответила,— Не помню точно…
— Слушай! — воскликнул я. — А давай завтра вместе что-нибудь вкусное испечем? Помнишь, как ты хвалила те кексы по моему рецепту?
Ариана активно закивала, а я продолжил,— Тогда я говорил, что поделюсь с тобой этим рецептом только в особенный день. Давай завтра и устроим такой день?
— Правда?
Я кивнул.
— Правда-правда? — с широко раскрытыми глазами повторила Ариана.
Я просто улыбнулся.
— Хорошо! — с надеждой ответила она.
Такие моменты давали мне надежду на ее полное исцеление. Надеюсь, так оно и будет.
Но одно меня пугало — некий незримый, словно нависшее над сестрой существо, страх магии. Он очень плотно в ней засел. И последствия такого страха хорошо известны — превращение в обскура. Такого будущего для своей сестры я не желаю. И если я не смогу избавить ее от этого сам, то буду искать тех, кто сможет, изо всех сил.
Жаль, что волшебники так и не изобрели магическое средство, которое помогало бы детям в такой ситуации. Какие у меня вообще есть варианты? Если происхождение страха Арианы магическое и трудноизлечимое, то можно стать ее сиделкой, но перспектива этого меня не привлекает. Ладно, я готов на это до тех пор, пока мне не исполнится одиннадцать, но бросать легкий и доступный мне путь в магическое общество я не хочу. Учиться исцелению самому звучит глупо. Без практики никогда не станешь умелым мастером, а устраивать кошмар на улице Вязов ради поиска подопытных для практики «лечения»… я пока не настолько социопат. Да и вообще, любой эксперт в своей области тратит годы на изучение предмета, чтобы стать профессионалом. В общем, это не вариант. Ариана при продолжении ее симптомов может просто не дожить до того момента, когда я смогу ей помочь.