В ресторане Дэн так и не открыл книгу отзывов, дал гардеробщику сотню и заложил две хлопушки под стульчак в туалете. Выпитый вермут воплотился в нас в воздушное опьянение, когда хочется лежать летом в поле, грызть травинку и смотреть в голубое небо на сугробообразный веер за самолетом.
Дэн помог бабульке в серой беретке перейти улицу, пояснив, что начал подготовку к Пасхе. Потом он снял с себя шляпу, и мы вместе атаковали стайку цыганок у метро. Дэн предлагал погадать им и дать приворот на удачу в наркобизнесе, а я причитал дурным голосом: «Вижу мужа твоего с бензопилой на лесосеке». Цыганки шипели не по-русски, прохожие одобрительно посмеивались. Мы шли по линиям Васильевского острова, рассказывая друг другу жестокие и потные мужские анекдоты. Шли без цели, смысла и даже мечты и были очень довольны этим.
– А все-таки мне кажется, старче, – Дэн сменил тон на серьезный, – что ты еще не совсем отошел и расслабился. Лечите душу ощущениями. Я думаю, тебе полезно будет ещё немного почудить.
– Ну давай поорем, – я и сам хотел сбросить с души остатки хвори. – Чего ты еще придумал, злодеянин?
Дэн поддел носком ботинка кусок асфальта, отколовшийся от тротуара. Потом осторожно очистил его от талого снега и грязи.
– Что ты делаешь? – спросил я и поймал взгляд, которым Дэн смерил милицейский «воронок», стоявший с включенными фарами у продуктового магазина в двадцати метрах впереди нас. – Не вздумай! Не вздумай, я тебе говорю!
– Да, детка, да, – с киношным пафосом подтвердил Дэн.
Помешать ему я не успел. Он сделал два широких пружинящих скачка, как толкатель ядра, и запустил кусок асфальта в лобовое стекло спецмашины. Попадание пришлось в левую половину – туда, где поджидал коллег водитель. Сплошные лучи трещин разошлись по всему стеклу, а сам камень исчез в салоне. Но Дэн и не думал бежать. Он неторопливо согнул руку в локте, сжал кулак, поднял вверх средний палец, поцеловал его и вытянул в направлении «воронка». Только тут мне удалось стряхнуть с себя оцепенение, и я матерно заорал, что, дескать, нечего здесь больше делать и не пора ли нам пробежаться.
– На старт, внимание, марш, – скомандовал Дэн, и мы, как два гепарда, понеслись в подворотню. Вслед нам с опозданием донесся срывающийся вопль: «Стоять!»
По местным дворам я в детстве катался на трехколесном велосипеде. Все они сообщались между собой и теоретически мы могли бежать по ним, пересекая тихие улицы, километра два до самой Невы. Со спортом я в последнее время не дружил, поэтому одышка от резкого спурта сразу сбила мне дыхание. Тем не менее ноги несли меня на крыльях собственного ужаса. Я слабо представлял себе, что произойдет, если нас поймают разъяренные люди в форме. Бить будут до утра – это точно.
Мы пронеслись через улицу и снова нырнули в лабиринт дворов. Топот наших ног разносил звенящее эхо, но мне казалось, что это звуки приближающейся погони.
– Опаньки, – Дэн сбавил скорость и замер перед двухметровым бетонным забором, который перекрывал нам путь вперед – Роковое препятствие. Главстройболт. Новый понтовый дом в престижном районе. Интересно, они соблюдают высотный регламент?
Дэн нисколько не запыхался, а из меня вместо матюгов вылетали звуки, напоминающие хрип собаки с затяжной пневмонией. Хулиган направился в подворотню, которая открывалась слева от забора.
– Там прохода нет, – крикнул я голосом висельника.
– А мы найдем, – отозвался его голос из темноты.
Мы оказались в классическом дворе-колодце: асфальтовая площадка десять на десять метров, уставленная автомобилями, и шесть этажей вверх.
– Обложили меня, обложили, – пропел Дэн, оглядываясь вокруг. – Предлагаю попытать счастья за этой дверью. Тем более что больше и негде его пытать.
Его самообладание невольно настраивало на хеппи-энд, хотя разумных оснований этому не имелось. Я следовал за ним послушным кокер-спаниелем. Рассчитывать, что здесь живут приличные люди, не приходилось: дверь советских времен с выбитыми стеклами, маргинальные надписи на стенах и сортир под лестницей. Давно не мытые ступеньки спиралью огибали шахту лифта.
Мы взлетели на третий этаж как зигзаг молнии и встали за шахтой, чтобы наши тени не было видно со двора. Тут я наконец собрался с мыслями.
– Драть тебя в клюс буксирным гаком через канифас, – что-то подобное я слышал от приятелей-мореманов.
– Потом, потом, – Дэн шкодливо улыбнулся. – Если захочешь, можешь высечь меня батогами. Но после. У тебя есть какие-нибудь документы?
– Есть редакционное удостоверение, – я нервно ощупал куртку, – ручка тоже есть, блокнот отсутствует.